Гюстав Курбе - Герстл Мак
В ноябре 1862 года Курбе на короткое время перебрался в Пор-Берто, чтобы писать пейзажи в долине Шаранты. Устроился он рядом с домом, занимаемым Огеном, который был, видимо, человек педантичный и которого сильно раздражали легкомыслие, беспутство и очевидное бездельничанье Курбе.
В январе Оген написал длинное встревоженное письмо Кастаньяри: «Выставка в Париже [Салон 1863 года] приближается, а наш друг прогуливается, спит, курит, пьет пиво и мало, очень мало пишет, во всяком случае, для Салона… Его апатия тем более огорчает меня, что я вынужден молчать из боязни, как бы мои замечания не были истолкованы неправильно. Слава налагает обязательства, и я хочу одного: чтобы Курбе добился триумфа, которого лишится, если будет так легко относиться к нему. Триумф ему могут принести только Париж и работа, а работа его не слишком идет на лад в застойной атмосфере провинции, более того, он быстро приучается к безделью!.. Он ребенок, которого надо водить за руку. Сила его целиком сконцентрирована в таланте, сам же Курбе — воплощенная слабость… Временами меня огорчают его колебания, его нерешительность. Боюсь, в один прекрасный день он возненавидит Сентонж за то, что зря потерял здесь свое время и имя, а заодно затаит злобу против друзей, которые не осмелились напомнить ему: „Делу время — потехе час!..“ Но делать этого нельзя. Он не терпит советов. И все же я сделаю энергичную попытку. Я окажу ему большую услугу, если внушу, что он совершает самоубийство»[251].
Беспокойство Огена не имело оснований. Хотя на первый взгляд Курбе вел праздный образ жизни, на самом деле он создавал массу превосходных работ, которые писал так быстро, что вполне мог себе позволить довольно долго бездельничать. Оген не мог не знать о достижениях Курбе, так как в том же январе оба художника приняли участие в выставке в пользу местных благотворительных учреждений, которая разместилась в трех комнатах городской мэрии. Коро показал пять картин, Прадель — сорок две, Оген — шестьдесят четыре, Курбе — сорок три (все выполненные в Сентонже) и две скульптуры — женские головы, выполненные в гипсе. После открытия выставки Курбе добавил еще десять полотен, выставленных в четвертой комнате. Выставка имела большой успех, и Курбе продал ряд экспонированных вещей Бодри и другим местным коллекционерам.
За десять месяцев пребывания в Сентонже Курбе написал минимум шестьдесят полотен, в том числе лучшие из своих пейзажей: «Берега Шаранты», «Кроличий садок в Бюссаке», «Долина Фон-Куверт», «Рошмонский парк», «Берега Шаранты в Пор-Берто», несколько портретов и среди них портрет Корбино — почетного сентского гражданина, который отказался от него на том основании, что Курбе якобы изобразил его намного уродливей, чем он был на самом деле. Кроме того, им были написаны: «Молочница из Сентонжа»; «Лодочники на Шаранте», гребущие под сводом из нависших над рекой деревьев; «Шпалера», известная также под названием «Девушка, размещающая цветы»; и замечательная серия натюрмортов с цветами: «Магнолии и другие цветы», «Цветы на скамье», «Пионы», «Ветка английской вишни в цвету», «Английская вишня в цвету и другие цветы». Раньше он уже несколько раз пробовал писать цветы, но еще никогда не делал этого в таких масштабах и так успешно. Остается только сожалеть, что он не создал большего количества этих прекрасных и нежных натюрмортов, несравненно более декоративных, чем его претенциозные и, на его собственный взгляд, значительные произведения.
Глава 17
«Возвращение с конференции»
В начале 1863 года Курбе сообщал родным, что пишет в Сенте «подрывную» картину: «Это большое полотно… метра три на два с половиной [подлинные размеры были примерно три тридцать два на два тридцать метра]; картина… сатирическая и в то же время в высшей степени комичная. Здесь все от нее в восторге. Не рассказываю, что она изображает, увидите сами, когда приедете в Орнан. Она почти закончена»[252]. Картина эта, «Возвращение с конференции», изображала группу до непристойности пьяных священников, возвращающихся с собрания церковнослужителей. Такие собрания имели место каждый понедельник в том или ином приходе Орнана, и, хотя Курбе писал свое полотно в Сентонже, он по памяти воспроизвел в пейзаже долину Бонво близ Орнана.
Во главе шумной процессии молодой аббат ведет под уздцы ослика, чуть ли не раздавленного тяжестью толстого пьяного кюре, которому не дают свалиться с седла два священнослужителя — молодой и старый, — поддерживающие его с обеих сторон. За ними следует семинарист, с трудом удерживающий на ногах пожилого священника, который в пьяном гневе топает ногами и размахивает палкой. Справа кюре с более грубым, явно крестьянским лицом держит над собой зонтик и силится пнуть тявкающую на него собачонку. Шествие завершают четыре женщины, видимо служанки. С левой стороны крестьянин хохочет, глядя на беспутных попов, но жена его, опустившись на колени, находит это зрелище, вероятно, скорее огорчительным, чем смешным. У дороги — резной деревянный алтарь, украшенный фигуркой пресвятой девы, а вдали виднеются крутые холмы и обрывистые скалы Франш-Конте.
Мастерская в замке Бодри не могла вместить такое огромное полотно, к тому же Курбе не хотел причинять неприятности своему гостеприимному другу, создав под его крышей картину, которая неминуемо должна была вызвать скандал. Подходящее помещение он нашел на императорском конном заводе у самого Сента, где возводился дом для директора завода, однако после того, как вывели стены и накрыли крышу, стройка была приостановлена из-за недостатка средств. Бодри убедил директора разрешить Курбе устроить в этом пустом остове здания мастерскую, где художник мог бы работать вдали от любопытных глаз набожных горожан. Однако секрет просочился, и возмущенные обыватели запротестовали так бурно, что директор конного завода поспешил выставить Курбе с его вызывающим полотном. Тогда Курбе перебрался в Пор-Берто, где поселился и закончил картину в доме паромщика папаши Фора. Но и там он едва избежал выселения, когда Фор, увидев недописанную картину, узнал или решил, что узнает себя самого в одном из священников. Паромщик пришел в ярость и успокоился, лишь когда Курбе — очень своевременно! — влил в него две или три бутылки вина.
Однажды Курбе пригласил нескольких тщательно отобранных приятелей
