Игра в городки - Юрий Николаевич Стоянов
– Все! Я тебя сфотографировал.
А другой добавил:
– До скорой встречи на том свете!
В антракте ко мне подошел тот, который меня «сфотографировал»:
– Сышишь, сышишь, ты, поц! Ты шо-то хотел? Щас ты это получишь!
Он взял меня под локоть и увлек куда-то во внутренний дворик театра. Я оказался среди пяти лбов. Они окружили меня плотным кольцом. «Где же Олег?» – думал я. А Олег застрял в туалете.
Вдруг кто-то врезал мне со всей силы ладонью по уху! Из носа потекла кровь. И в это время я услышал вопль: «Юрик! Держись!!» – и увидел бегущего к нам Олега со стулом в руках. Он на бегу замахнулся этим стулом с криком «Убью, твари!», но «твари», как по команде, все сделали шаг в сторону, и стул пришелся как раз на мою голову!
Очень тяжелый стул. С замахом в сто восемьдесят градусов… Так что знаменитый монолог Незнамова во втором акте про «матерей, которые бросают детей своих», прошел уже без меня. Врач травмпункта поставил мне диагноз «контузия», и я им долго гордился!..
Артист с неопределенной внешностью
Двоюродная сестра моей мамы работала на нашей Одесской киностудии редактором. Людмила Донец. Она была довольно известным московским кинокритиком. Где-то что-то не то сказала, и ее отправили на периферийную студию.
Как-то я услышал разговор моей мамы и тети Люды на кухне. Речь шла обо мне:
– Людочка! Может, действительно ему помочь, как-то поспособствовать? Не замолвишь за него словечко там у себя на работе?
– Женечка, вот ты поверь мне, не нужно ему в артисты! Ну вот не нужно, и все! Не получится из него ничего…
И я вмешался в разговор:
– А почему это, тетя Люда, мне не нужно в артисты?
– А ты не обидишься?
– А я уже обиделся.
– Ну хорошо… Вот тебе мое резюме: какой-то ты… ровненький.
– ???
– Изъяна в тебе никакого нет! С такой физиономией тебя можно в любом фильме за любой стол посадить!
Через много лет она призналась, что хотела сделать мне сильную прививку «от этого проклятого ремесла».
Поехал я в Киев к моему деду советоваться. Получить благословение. Он меня тоже «обрадовал»:
– Не нужно тебе, Юрка, в артисты! Уродства в тебе не хватает!
И я мучился: «Что же это за профессия такая, где нужно быть уродом?! Причем, кажется, не только внешне… И что же у меня за лицо, с которым можно сидеть за любым столом в любом фильме?»
Через шесть лет, когда я уже окончил ГИТИС, один из самых крутых режиссеров «Ленфильма» после кинопроб сказал про меня ассистентке по актерам: «Артист с неопределенной внешностью», но не объяснил, в какую сторону мне «определяться». «Добрая» ассистентка навечно записала этот вердикт на оборотной стороне моей учетной карточки в актерском отделе прославленной киностудии.
Знаменитая Татьяна Лиознова, режиссер «Семнадцати мгновений весны», после моих очередных проб сказала:
– Юрочка! У вас полное несоответствие внешних и внутренних данных.
Мне было тогда двадцать два года. И понадобилось пятнадцать лет, чтобы привести мои внешние данные в соответствие внутренним, то есть сильно поправиться. Первую главную роль в кино я сыграл в тридцать семь лет…
Отчего плачут армяне
В 2000 году мне позвонил режиссер Тигран Кеосаян и пригласил на «Мосфильм» для знакомства. В офисе его кинокомпании работали одни армяне. Когда я перезнакомился со всеми, то подумал, что любимый армянский драматург – это Шекспир. Большинство сотрудников были тезками героев шекспировских трагедий…
– Юрий! – начал Тигран. – Я обожаю вашу передачу. У вас там есть один сюжет – когда я его смотрю, я плачу. Не от смеха.
И он пересказал мне этот сюжет про бизнесмена, который подает нищим на паперти милостыню, а когда заканчиваются деньги, отдает им свои вещи и аксессуары: пальто, перчатки, портмоне, часы, – а потом становится рядом с ними уже сам с протянутой рукой. Этот сюжет был снят в 1998 году.
– Для меня это самый живой и пронзительный отклик на дефолт, на кризис! – сказал Тигран. – Я вообще в финале вашей передачи, когда звучит эта песенка, «Городок», – все время почему-то плачу…
Этот сюжет был и моим любимым. И потому мне уже было абсолютно все равно, что за сценарий предлагают и в каком фильме предстоит сниматься. Тигран «купил» меня сразу, на корню!
Вечером мы пошли в ресторан. Тигран с женой и родным братом – продюсером Давидом – и я с Леной. За столом Тигран все время шпарил цитатами из «Городка» и объяснялся в любви мне и нашей передаче… Прошло какое-то время, и наступил первый съемочный день фильма «Ландыш серебристый». Прозвучала команда:
– Ну, с Богом, Юрочка! Мотор! Начали!
Алена Хмельницкая играет мою жену. Говорит первую реплику:
– Никто меня не любит!
Я отвечаю:
– Я тебя люблю… – И не успел договорить, потому что раздался дикий вопль:
– Стоп! Хватит! Прекратить снимать х…ню!!!
Подбегает Тигран с бешеными глазами и орет на меня:
– Значит, так «Городок» – на х…! На х… забудь про свой «Городок»!!! Это КИНО!!! Кино, а не русская народная передача, б…!!! Не надо мне здесь ничего играть! Просто очень тихо скажи: «Я тебя люблю» – и ни хера не изображай эту, б… любовь!!!
Я остолбенел. И в этом состоянии сказал Алене:
– Я тебя люблю…
Опять подбегает Тигран. Нежный, ласковый такой.
– Спасибо, брат! Так сказал, брат, просто ком в горле! Давид рядом плакал! Давид, ты плакал?
– Я плакал, – подтвердил Давид.
И услужливый ассистент подошел к Тиграну и сказал:
– А я тоже плакал, Тигран Эдмондович!
– Пошел на х… дебил!
После «Ландыша серебристого» мы сняли роскошный сериал с тем же названием и героями, но попали в прокрустово ложе перемен на канале НТВ: они швыряли нас по эфиру и с успехом профукали все двенадцать серий.
Однажды в Молдавии
В 2004 году Тигран позвонил мне и сказал очень возбужденно:
– Брат! Все бросай и срочно приезжай ко мне! Я тебе прочитаю великий сценарий! Там для тебя сумасшедшая роль!
Сценарий был о визите Брежнева в Молдавию в 1971 году. На этом факте историческая правда заканчивалась и начинался пронзительный фильм-сон про что-то хорошее и щемящее, про то, чего никогда не было в нашем недавнем прошлом, а так хотелось, чтобы было! Когда Тигран закрыл последнюю страницу
