Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб
В полшестого утра, когда до рассвета оставалось уже меньше часа, Гибсон попрощался, поймал такси и отправился домой, в квартиру здесь же на Манхэттене. Принц с компаньонами набились в свою машину – чтобы вернуться в имение Бердонов, им предстояло проехать тридцать пять миль.
Вскоре весь город судачил об августейшей экскурсии по ночному Манхэттену. Один репортер приметил подозрительно шикарную машину рядом с заведением Тексас Гуинан. Он проверил номера и обнаружил, что авто принадлежит хозяину имения, где остановился принц. «Он явился инкогнито в джазовый клуб на Белом пути, – сообщалось в одной из заметок. – Инстинкт безошибочно вел его к удовольствиям ночной жизни Нью-Йорка с ее манящими мерцающими огнями и обаятельными персонажами».
* * *
Будущему королю удалось урвать пару мимолетных часов свободы, притворившись «мистером Виндзором». Ему и в голову не могло прийти, что его провожатый тоже не тот, за кого себя выдает.
Гибсона не было в списке гостей на приеме у Косденов. Прежде чем попасть в дом и познакомиться с принцем, он, миновав каменную сторожку у въезда в Сидарс, припарковал красный двухместный «кадиллак» в укромном закутке на краю усадьбы и засел – в своем смокинге – за кустами. Дождавшись удобного случая, Гибсон вылез из укрытия – «при полном параде, не хуже любого из присутствующих», как он позднее хвастался, – и влился в группу гостей, вышедших на кирпичную террасу поболтать за бокалом-другим. Затем взял коктейль с проплывающего мимо подноса и присоединился к разговорам.
Вскоре он скользнул в ночную темноту и не спеша пошел вдоль стены дома, пока не увидел подходящее местечко. По шпалере с розами он забрался на крышу крыльца и в окно второго этажа, оставленное открытым по случаю теплого вечера, – залез внутрь, подтянувшись на карнизе.
Помня об отпечатках пальцев, он натянул белые шелковые перчатки и, крадучись, принялся обследовать спальни. Осмотрел туалетные столики и, стараясь быть беззвучным, проверил содержимое ящиков бюро. Снизу доносились приглушенные голоса и музыка. Если кто-нибудь поднимется и застигнет его в коридоре, он знает, как поступить – сделает вид, что забрел сюда в поисках туалета, или прикинется пьяным.
Никаких достойных украшений не обнаружилось. Все, что он рассчитывал найти, либо спрятано где-то под замком, либо в настоящий момент красуется на хозяевах. Гибсон вернулся к открытому окну и хотел уже было вылезти, как вдруг увидел собравшуюся у крыльца небольшую компанию. Официант подлил в их бокалы вина, и расходиться они, по всей видимости, не торопились. Оставался единственный путь. Он прошел по коридору до главной лестницы и направился вниз, в самую гущу вечеринки. На лестнице ему встретилась идущая наверх юная дама, она улыбнулась ему, и теперь он был уверен, что ничем не выделяется среди других гостей.
В реальности Гибсона звали Артур Бэрри, это был похититель драгоценностей, один из самых блестящих и удачливых в истории. Изобретательный мошенник, артистичный аферист, искусный вор-форточник. Все бриллианты, жемчуга, рубины, изумруды и прочие камешки, которые он прикарманил, орудуя в бурные двадцатые в элитных особняках Лонг-Айленда и округа Уэстчестер, сегодня стоили бы около 60 миллионов. Среди его жертв были банкиры и промышленники, крупные заправилы с Уолл-стрит, один из Рокфеллеров и наследница торговой сети «Вулворт»[3]. Бэрри слыл виртуозным «работником второго этажа» – он мог тихо проникнуть в спальню виллы, где порой тут же безмятежно почивали хозяева, и, оставшись незамеченным, выбраться наружу. Он запросто заводил знакомства среди знаменитостей и миллионеров, зондируя тем временем их особняки и планируя свои операции – некоторые из них считаются самыми дерзкими и масштабными по выручке кражами драгоценностей в истории века джаза[4]. Бэрри умел обвести вокруг пальца следователей, ускользнуть из-под носа вооруженных полицейских нарядов и частных сыщиков, а однажды организовал эффектнейший побег из тюрьмы ради воссоединения с возлюбленной. В прессе его прозвали «принцем воров» и «криминальным аристократом», а журнал «Лайф» объявил его «величайшим из всех когда-либо живших похитителей драгоценных камней».
Бэрри пригладил волосы, поправил «бабочку» и направился к чаше для пунша – ему предстояла ночная эскапада с принцем. Теперь он знаком с планировкой второго этажа особняка. И он еще вернется.
I. «Роскошная жизнь»
Если на то пошло, я не крал у людей, живущих впроголодь.
Кэри Грант в роли Джона Роби, фильм «Поймать вора» (1954)
Я обкрадывал только богачей. Если у женщины на шее ожерелье за семьсот пятьдесят тысяч, она не думает, где раздобыть обед.
Артур Бэрри, 1932 год
Глава 1. Курьер
Вустер, Массачусетс. 1896–1913
Мальчишка сидел в поезде, который, громыхая и позвякивая, мчался на юг, в Нью-Хейвен. Он ехал один – кепка надвинута на глаза, большой черный чемодан зажат между коленей. Тринадцатилетний Артур Бэрри был довольно крупным для своего возраста – плотное атлетическое сложение, рост – метр семьдесят восемь, и больше он уже не вырастет. Пассажиры, садившиеся с ним в вагон на вокзале промышленного города Вустер, Массачусетс, скорее всего, решили, что парень направляется в колледж. Никто даже представить не мог, что находится в чемодане, который он берег как зеницу ока.
Чемодан этот вместе с содержимым принадлежал Лоуэллу Джеку, отошедшему от дел взломщику сейфов – иначе говоря, «медвежатнику», – причем одному из лучших в своем ремесле. Он грабил банки и компании по всей Новой Англии – просверливал в дверцах сейфов отверстия, осторожно заливал туда нитроглицерин и взрывал замо́к. Он принадлежал к «опасному сословию»[5], как выразилась газета «Беркшир Игл», поставив его в один ряд с самыми отъявленными ворами, называя их по родным городам: Толстяк Портлендский, Джонни Потакетский, Стройняшка Филадельфийский, – и отмечая, что «все они уже побывали в тюрьмах». Однако самые «опасные» дни Джека остались в прошлом. Он был уже слишком стар, чтобы проникать в помещения и взрывать сейфы, а тем более
