Трансатлантическая кошка - Екатерина Паршукова

Однако после второй бутылки языковой и ментальный барьер начал трещать, как весенний лёд, во мне прорезались способности к английскому языку, а у дяди Билла к русскому, в результате я как-то умудрилась объяснить ему разницу между праздниками «первое» и «девятое» мая, а потом мы на пять голосов пели «Надежда – мой компас земной», причём я умудрялась синхронно переводить Биллу текст песни. Подозреваю, что никогда больше не смогу повторить этот подвиг.

Небо над головой мерцало звёздами. Незнакомая карта неба другого континента. Если задуматься, когда мы смотрим в небо, между вселенной и нашим взглядом нет других препятствий, кроме атмосферы Земли и ограниченных возможностей человеческого глаза. Мы смотрим во всю глубину вселенной над нами: со всеми звёздами, планетами, чёрными дырами, астероидами и кометами. По факту, мы смотрим в бесконечность…

Как ни странно, утро обошлось без головной боли, видимо, сосновый воздух так положительно влиял на организм. Когда я, потягиваясь, вышла в залу, оказывается, все уже успели позавтракать и собирались уезжать.

– Кать, запчасти пришли. Мы поехали насос менять. Ты с нами?

– Нет, если можно, я за компом посижу: курсовую надо проверить и список литературы для диплома отправить.

– Тема диплома-то у тебя какая?

– «Стратегическое планирование развития предприятия в условиях неопределенности».

Мужики заржали:

– Да, как раз про нас и для нашей авиации.

– Так сама выбирала!

– Ладно, тогда мы поехали. Если что – пиши, – махнул мне рукой Андрей, направляясь к машине.

– А ещё Билл попросил его прокатить на Малыше над дачей, – сказал Илья, – будем над тобой пролетать, попробуй сфотографировать самолёт или хотя бы помахать нам платочком.

– Хорошо.

Как раз, когда я доделала основной список и выползла на улицу, как ящерка, погреться на солнышке, в небе что-то зажужжало, и над кронами сосен показались белые крылья Малыша. Я схватила фотоаппарат и попробовала сделать пару кадров, но Малыш перемещался быстрее, чем я успевала фокусировать объектив. Но рукой я им помахала.

Через несколько часов ребята заехали за мной:

– Собирайся, поехали ужинать. Дядя Билл обещал отвести нас в какой-то суперический местный ресторанчик. Надо поужинать и лечь спать пораньше – с утра вылетаем дальше.

– Всё получилось? Помпа работает? – спросила я, дождалась утвердительного кивка Ильи и повернулась к Биллу. – Билл, как тебе понравился самолётик?

– Очень быстрый. Трудно что-то рассмотреть, – невозмутимо ответил Билл.

– Ха, видела бы ты его лицо, когда я ему управление отдал, – хмыкнул Илюха.

– Только тесный очень, – добавил Билл.

– Ну, так и ты человек немаленький. Я готова. Поехали?

Ресторанчик в деревенском стиле покорил меня и нежно погладил ту часть центральной нервной системы, которая отвечает за чувство прекрасного. Официант подвёл нас к столику на застеклённой террасе, откуда открывался чудесный вид на окрестности. Билл успел поздороваться с парой соседей и рассказать официанту, что мы его гости из страны Мумба-Юмба, приехали как послы мира и добра. Где находится эта Мумба-Юмба, конечно, не знал никто (включая самих послов), но все покивали головами и стали просить сказать что-нибудь на мумбо-юмбском.

– Бамбарбия киргуду! – рявкнул Олег.

– Шутка юмора, – пояснил Андрей по-русски.

Официант, конечно, ничего не понял, но пришёл в полный восторг:

– Какой удивительный экзотический язык! Что вы будете есть?

– В Мумбе-Юмбе едят только насекомых, – сказал Билл с невозмутимым лицом, – жареных кузнечиков, например. Поэтому эти люди просто обязаны попробовать мясо. Настоящее мясо. Сегодня они попробуют его впервые. Так что мы будем стейки.

– Хорошо. Какую прожарку вам сделать?

– Билл, что ты посоветуешь? – спросил Илья.

В Америке степень прожарки далеко не очевидна для людей, привычных к европейской кухне. Если в Европе прожарка «медиум» означает хорошо прожаренный кусок мяса, то в Штатах тот же «медиум» может истекать кровью прямо вам в тарелку.

– Выберите в баллах от 0 до 10, где «0» – это угольки на тарелке, а 10 – живая корова, которую вы сможете укусить за попу, – подсказал Билл.

– О, тогда нам 6—7 примерно.

Официант принёс нам огромные стейки с гарниром и с любопытством наблюдал за тем, как люди «впервые в жизни» пробуют мясо. Мы не стали его разочаровывать и ломать шутку Билла, поэтому выдали всю гамму эмоций на лицах – от недоверия до восторга. Тем более, что стейки действительно были хороши.

Когда вернулись домой, я ещё раз проверила почту с письмами от аэродромов по нашему пути.

– Хьюстон, у нас проблема! Андрей, нам, похоже, маршрут менять надо.

– Что такое?

– Мы же собирались долететь до восточного побережья континента, а потом подняться по нему на север до аэродрома Экаулют, а оттуда уже прыгать в Гренландию. Так?

– Так. Вариантов прыгнуть коротким маршрутом от Канады до Гренландии всего два.

– Экаулют отписался, что у них нет топлива. Какие-то залётные купили остатки запасов, и следующая поставка будет морем только через четыре месяца.

– Тааак, – протянул Андрей, – какие варианты?

– Можно попробовать через Гуз Бей, как мы сюда летели. Но самолёты у нас теперь негерметичные, поэтому пойдём намного ниже, чем на Дракоше, а там есть кусок над водной поверхностью, где для полётов по низам требуется иметь на борту КВ-радиостанцию.

– Да ты прикалываешься! КВ-радио – это здоровенная коробка и 12 метров тросовой антенны, болтающейся за хвостом самолёта. Если в Ацтека ещё как-то можно засунуть, то в Глассэйр никогда!

– Но как-то же этот вопрос решали ребята, перегонявшие мелочь в Европу.

– Давай глянем по форумам. Не может быть такого, чтобы не было обходных вариантов.

– Зачем вообще придумали такое требование? Глупость же, пользоваться таким старьём, когда у всех на борту давно уже спутниковые маяки и телефоны.

– Не знаю. Устаревшее правило какое-нибудь. Перестраховывались канадцы, чтобы не тратить деньги на поиски пропавшего со связи судна, в случае, когда спасать никого не надо, потому что все живы-здоровы, просто радио не добило до берега.

– Кстати, у нас ещё одна проблема, – сказал Олег, – нам с Биллом тоже гидрокостюмы нужны, наверное, чтобы над Атлантикой лететь.

– Да, – ответил Илья, – и плот еще один. Один у нас есть, только самолётов теперь два.

http://transatlantic.free-sky.ru/part17.html

– Давайте звонить нашей палочке-выручалочке Роберту, – сказал Андрей.

Спустя пару чашек кофе и несколько звонков Андрей вошел в зал:

– Так, костюмы и плот мы возьмём в аренду. Завтра в Бангоре надо будет их забрать. Потом, правда, надо будет как-то переслать их обратно, ну да решим.

– Пересылать надо будет с кем-то из мелких авиаторов, таких как мы, – поморщился Илья, – плот же надувной с пиропатроном, в багаж больших самолётов такой не возьмут. А с КВ-радио что?

– Не знаю. Давайте долетим до Гуз Бея, а там посмотрим. Не бросать же всё здесь на полпути на четыре месяца и ждать, когда, может быть, если очень повезёт, завезут топливо в Экаулют или не завезут.

– По погоде ещё бы не застрять. Пока нам везло, но на ближайшие пару дней прогноз по пути не очень красивый рисуют.

– Флайт-план когда подавать будем?

– Так я же к системе подключён, – сказал Билл, – я завтра по телефону все планы подам и погоду узнаю. У нас тут хороший сервис.

– Ты приложением каким-то пользуешься? Поделись, каким?

– Нет. Звоню по телефону и голосом всё решаю. Это очень просто, – ответил Билл.

– Да? Ну ладно, мальчики-девочки, завтра всё решим. А пока – отбой, – Андрей так сладко зевнул, что все остальные сразу тоже начали зевать. Зеркальные нейроны – сильная штука! – Всем спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Там, где живут лангольеры

Утро бывает добрым. Особенно солнечное утро на берегу озера посреди соснового леса. Пока собирались, Илюха ткнул пальцем в карту, висящую на стене:

– Смотри, вот это озеро, по которому мы позавчера плавали, называется Чиппева.

– Погоди, Чиппева – это наш следующий аэродром дозаправки. Но он в нескольких сотнях