Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - Александр Райн

Родители, на удивление, ничего не подозревали. Мишка уходил из дома в среднем часа на четыре и никогда не задерживался допоздна. Если мать звонила, он тут же срывался домой, стараясь не вызывать подозрений. По совету маляра он работал в шапке и маске, чтобы не запачкать лицо и волосы, а также тщательно следил за тем, чтобы одежда, пусть и сменная, была чистой. В школе дела тоже заметно пошли в гору. Хорошистом парень еще не стал, зато двойки всё реже заплывали на белые берега его тетрадей и почти не пришвартовывались в колонках дневника. Причин для беспокойства у родных не было.

Иногда Мишка и Андрей Сергеевич болтали. Мальчик делился своими историями из школьной жизни, рассказывал о друзьях и врагах, о том, что родители относились к нему намного лучше до рождения младшей сестры. Андрей Сергеевич тоже поведал о своем жизненном пути. Рассказы его были не самыми радужными. Чем больше эти двое общались, тем незначительнее казались Мишке его собственные проблемы, но Андрей Сергеевич уверял, что любая судьба важна, просто у каждого она своя.

– Ну что, на побег хватает? – спросил как-то маляр, вручая Мише треть от своей зарплаты, которую сам еще даже не получил.

За окном громко капало. Зима уже почти разжала свои клешни, и город готовился к встрече календарной весны. По плану Мишки до побега оставалось всего ничего.

– Возможно, – пожал плечами Мишка. – Только я уже не уверен, что хочу убегать.

– Что так?

– Не знаю. Всё как-то изменилось. Я вот думаю: может, лучше я эти деньги отдам маме на новый компьютер или на духи, которые пролил. Это ведь действительно была моя вина.

– Мне кажется, это хороший вариант, – кивнул маляр. – Знаешь, работа подходит к концу, а раз твоя проблема решилась, то я могу закончить и без твоей помощи.

– Я всё равно завтра приду, – твердо заявил Мишка.

– Хорошо, буду рад.

Вечером мальчик, как и планировал, торжественно протянул матери конверт с накопленными деньгами и попросил прощения за свое поведение. Он рассказал о тайной работе, о маляре, с которым проводил каждый вечер, о том, как он всё переосмыслил. Реакция последовала незамедлительно. Правда, не совсем та, которую ожидал одиннадцатилетний ребенок, решивший сделать родителям приятное.

– Дай-ка мне номер телефона твоего Андрея Сергеевича, – попросил отец у Миши.

Этим же вечером, несмотря на слёзы и уговоры сына, отец нагрянул в последний дом, где работал маляр. Одолжив у своего коллеги по работе бейсбольную биту, мужчина собирался выбить всю дурь из непонятного субъекта, что влез в голову его ребенка и еще платил деньги бог знает за что. Каково же было его удивление, когда перед ним предстал двадцатилетний студент-заочник.

– Это вы Андрей Сергеевич? – не веря собственным глазам, спросил отец, все еще сжимая биту.

– А вы, я так понимаю, папа Миши?

– Ну… Ну да.

Мужчины поговорили.

Студент наотрез отказался от денег, которые пытался вернуть отец Миши, заявив, что мальчик честно помогал ему и выполнил немалую часть работы. А еще он рассказал, как рос в детском доме и как начал работать примерно в том же возрасте, что и Мишка. Он поведал о запланированном побеге своего юного помощника, о его переживаниях за отношения в семье, о проблемах в школе и еще много о чем, что узнал за эти месяцы от своего нового друга. Отец молча выслушал и извинился.

– Передо мной извиняться не нужно. Лучше с сыном поговорите, он хороший парень. Не заставляйте его чувствовать себя ненужным или слишком маленьким. Относитесь к нему с уважением.

– Я и не знал, что у него столько всего на душе. Он ведь ребенок. Откуда эти мысли, не понимаю… Меня воспитывали так же… – мужчина замолчал, прокручивая в голове картинки из собственного детства. – Да уж, теперь понятно, почему я не горю желанием общаться со своим отцом. Как же мне с сыном теперь контакт налаживать? Он же меня, наверное, ненавидит…

– А вы попробуйте вместе поработать, наверняка он поделится с вами тем, чем делился со мной. У меня тут объект намечается, если хотите, могу вас пригласить на один дом.

– Спасибо за совет и за предложение, – протянул отец Мишки руку маляру и без всякого сарказма добавил: – Думаю, мы ими обязательно воспользуемся, уважаемый Андрей Сергеевич.

Давай на спор

Катя полночи вертелась в постели, думая о штанах с божьей коровкой на кармашке, которые купила ей мама. Так хотелось скорее их надеть и бежать во двор сломя голову, чтобы показать всем. Но утро, как назло, никак не приближалось. Пришлось закрыть глаза и притягивать сон.

Проснувшись, Катька первым делом поспешила в ванную, чтобы по-быстрому разобраться с нелюбимыми, но такими важными, по мнению мамы, делами, затем прыгнула за стол и лично потребовала у папы кашу.

– Ты чего такая возбужденная? – спросил тот, накладывая половником варево в тарелку.

– Так выходной же! Свобо-о-да-а-а!

– Ох ты боже мой, выходной, в первом классе, – посмеялся папа. – Да уж, действительно свобода.

– Пап, можно я гулять побегу, как доем?

– Нужно, но только возле дома, – строго сказал папа, разбавляя чай холодной водой.

– Есть, сэр!

– Не торопись, а то подавишься.

Разобравшись с завтраком, Катька бросилась в свою комнату и, натянув новые штаны, быстрая как ветер унеслась из квартиры, снеся по пути всю обувь в прихожей.

– Тут ураган, что ли, прошелся? – спросила мама, вернувшись с ночной смены.

– Ага, с косичками. Не удивлюсь, если когда-нибудь в ее честь назовут стихийное бедствие.

На улицу Катька выскочила пулей, но как только заметила соседских детей, играющих на площадке, сразу сбавила темп и начала грациозно вышагивать, крутясь на ходу и демонстрируя новые штаны, словно тротуар был ее личным подиумом.

– О, Катька!

«Только не это…» – подумала девочка, услышав знакомый голос.

Из ближайших кустов, словно из засады, вылетела чумазая Дашка и с ходу раскрыла рот:

– Ого, какие здоровские штаны!

– Да, – с гордостью подтвердила Катя.

– Кать, а давай на спор, что ты в лужу не прыгнешь? – загорелись хитрым огоньком глаза у Дашки.

– Не буду я спорить. Штаны же испачкаются.

– А-а-а… – Дашка опустила взгляд, а потом перевела куда-то на верхушку березы, как бы намекая, что подруга ей больше не интересна. – Так ты трусиха…

– Чего сразу обзываться? Я не трусиха.

– Не трусиха? Тогда давай на спор, что не прыгнешь? Или страшно?

– Мне не страшно, меня потом гулять не пустят больше…

Катя знала, что ее все равно