Дочь короля - Обри Давид-Шапи
Присутствие же рядом с Карлом VIII и Пьера де Божё придавало большую легитимность его жене и позволяло ей осуществлять власть в королевстве. Не занимая официальной должности, Анна слилась с личностью государя, умело скрывая свою волю за волей брата, на которого она не переставала влиять.
Глава 5.
Изобретение женского "регентства"
Принцессу Анну часто называли регентом — титулом, которого у неё, как и у Пьера де Божё, не было, поскольку Генеральные Штаты отказались учредить регентство. Однако использование этого термина в отношении принцессы поднимает вопрос о создании института, существовавшего во Франции в конце XV века.
Все современники сходятся во мнении, что принцесса Анна обладала огромной властью, большим авторитетом и неоспоримым влиянием на короля. Как же можно было сочетать эту власть с отсутствием официального титула? Подобная, совершенно беспрецедентная ситуация ставит вопрос о легитимности власти принцессы. Как Анна могла обладать такой властью не занимая официальной должности, не будучи королевой или матерью короля? Этот вопрос был в центре политических дискуссий 1480-х годов и многие считали, что Анна не обладает достаточной легитимностью.
Истоки регентства
Анна как женщина, оказавшаяся на перекрестке двух миров, принадлежала одновременно и Средневековью и Возрождению. Проводимая принцессой политика сыграла выдающуюся роль в зарождении современного государства и появлении нового института власти. Её правление стало ключевым моментом в зарождении женского регентства в его окончательной, законной форме.
Женская власть, которую Анна создавала на протяжении 1480–1490 годов, была частью многовекового процесса, поэтому её необходимо рассматривать в процессе долгой истории королевства Капетингов. Хотя женское регентство как власть, заменяющая власть короля, и как "участие в управлении и, следовательно, в функционировании монархии"[124], было законодательно оформлено в конце XV — начале XVI веков, став результатом практической и юридической эволюции, начавшейся ещё в начале XIV века.
До конца XIII века в королевстве Франция существовала только должность лейтенанта короля, обозначающая лицо, управлявшее королевством в отсутствие государя. Однако этот семантический пробел не означал, что форма правления, похожая на регентство, не существовала. Термин "регент" появился лишь в 1316 году. Тогда после смерти Людовика X и в ожидании родов королевы брат короля Филипп, будущий Филипп V, занимавшийся управлением королевством, принял титул "регента королевств Франции и Наварры"[125]. Филипп Валуа, будущий Филипп VI, принял тот же титул regens regnum (регент королевства) в 1328 году. В обоих случаях этот термин не использовался в своей номинальной форме. В 1358 году Дофин Карл, будущий Карл V, по достижении совершеннолетия и в сложных условиях, когда его отец, Иоанн II Добрый находился в плену у англичан, объявил, что отныне он будет именоваться "регентом королевства", а не "лейтенантом короля". За исключением герцога Бедфорда, три принца, присвоившие себе титул регента в XIV веке, впоследствии стали королями.
Регентству трудно дать определение: оно постоянно развивалось, претерпевая метаморфозы и переопределения. Оно существовало ещё до того, как получило своё название, и формировалось благодаря прагматизму тех, кто его применял. Как ничто другое, оно выражало идею осуществления власти в стране и по своим возможностям схожей с королевской властью. Не наделяя осуществляющего её человека всеми прерогативами, связанными с королевской властью, и, прежде всего, сакральной, придавшей королю исключительный характер, регентство соответствовало практике временной власти, заменяющей власть временно отсутствующего короля, по образцу которой оно создано. Этот термин приобрел смысл, которого не было в других понятиях, использовавшихся в Средние века, таких как опека, то есть забота и воспитание детей короля Франции, или лейтенанство, которое заключалось в замещении короля, в основном в его административных функциях. Таким образом, регентство ставило того, кто его осуществлял, во главе государства, и именно по этой причине принцессу Анну называли регентом, хотя официально она таковым не являлась.
Салический закон и ордонансы о регентстве
Термины "регент", а затем "регентство" появлялись в политическом лексиконе XIV века один за другим, но эти функции ещё не были регламентированы никакими правовыми рамками. Карл V и Карл VI попытались исправить этот недостаток, разработав целый набор законодательных актов. В период между концом XIV и началом XV веков отец и сын издали ряд ордонансов, призванных более точно определить процедуры передачи, учреждения и функционирования регентств. Цель заключалась в том, чтобы гарантировать непрерывность функционирования государства и сохранить королевство в случае малолетства, болезни или отсутствия короля.
Эти королевские ордонансы совпали с появлением Салического закона, исключавшим возможность наследования короны дочерьми. Этот закон рассматривался как "краеугольный камень династической преемственности", призванный "утвердить корону в перспективе вечности"[126], а регентство должно было служить той же цели и представлять собой ещё один из столпов здания монархии. Оба они были призваны дополнять друг друга, способствовать единству королевства в условиях повторяющихся кризисов престолонаследия и должны были защитить трон от любой узурпации.
Первый ордонанс[127], обнародованный в августе 1374 года, устанавливал для королей Франции возраст совершеннолетия в четырнадцать лет. В октябре 1374 года[128] последовали другие ордонансы, первый из которых регулировал регентство, в случае смерти короля, до достижения его старшим сыном совершеннолетия, а второй — опекунство над детьми короля Франции. Эти два ордонанса провели очень четкое различие между управлением королевством и опекой, другими словами, между государственной и частной сферами. Термин "регентство" в ордонансе Карла V не встречается, король просто поручил своему брату, герцогу Анжуйскому, "управление [своим] королевством", с "полномочиями и полной властью управлять, охранять и защищать [указанное] королевство"[129]. Прерогативы, предоставленные Карлом V Людовику Анжуйскому, были обширны и весьма четко определены, герцог становился единственным носителем власти вместо короля. Таким образом, регентство перешло к одному человеку, четко отделенному от тех, кто отвечал за "кормление, обучение, охрану и защиту"[130] королевских детей, включая несовершеннолетнего короля. В соответствии с традицией, королева, благодаря любви и привязанности, которую она естественно питала к своим детям, считалась наиболее способной "бережно охранять и с любовью их воспитывать". Именно поэтому ордонанс предоставляет королеве Жанне Бурбонской "основную опеку, попечительство и управление" своими детьми при содействии дядей юного короля, выбранных
