Дочь короля - Обри Давид-Шапи
Постоянное присутствие рядом с королем сочеталось со стратегией недопущения к нему тех людей, которые превратились из простых политических противников в откровенных врагов, ставших для государя опасными. Со временем одни были изгнаны из королевского Совета (Филипп де Коммин), другие заключены в тюрьму (Людовик Орлеанский) или сосланы (Дюнуа): словом, все они были удалены от двора, а значит, и от короля.
Отсутствие доступа к Карлу VIII вызвало бурное негодование принцев, которые не уставали обличать тиранов, державших "короля в плену". Герцог Орлеанский, отстраненный от короля, был в числе главных обличителей. Слова Алена Бушара о том, что дама де Божё, "управляла троном Франции", свидетельствуют о том, что постоянный доступ к королю являлся способом осуществлять государственную власть[116].
1485–1486 годы, как мы уже видели, стали временем самых яростных обвинений и эпистолярных нападок. Людовик Орлеанский утверждал, что Карл VIII больше не свободен в своих поступках, а Франциск II Бретонский писал, что, король находится в "плену", и его "ведут и подгоняют против его собственной воли по желанию" супругов де Божё[117]. Герцог Орлеанский даже заявил Парламенту, что "дама де Божё держит короля в подчинении", и, что она "взяла клятву с охранников, чего она не имела права делать, что они не будут подпускать к персоне короля ни одного принца или барона"[118]. Принцы предлагали устранить Анну как корень всех этих бед. Эмиссар Людовика Орлеанского заявил Парламенту, что "если мадам де Божё захочет удалиться от короля на десять лье, герцог с радостью удалится на сорок и не захочет быть рядом с королем"[119], что было весьма сомнительно.
В этих нападках принцев вся острота досталась принцессе Анне, как настоящей вдохновительнице политической игры. Принцы обвиняли её в узаконивании государственного насилия против них, что, хотя и было необоснованными, делало её политику очень похожей на политику её отца. Однако Анна ни в чём принцам не уступила. Более того, в 1484 и 1487 годах она, благодаря своей сети шпионов, умело предотвратила две попытки похищения Карла VIII, о которых нам мало что известно.
Только в начале 1490-х годов система доступа к королю была изменена, поскольку окончание Безумной войны и совершеннолетие Карла VIII означали для Анны конец монополии на доступ к королю, а вместе с ней и её всемогущества. 27 июля 1491 года, Карл VIII, неожиданно, не посоветовавшись с сестрой и зятем, принял решение освободить из тюрьмы, томившегося там уже три года, герцога Орлеанского. В том же году бывшие мятежники были возвращены в королевский Совет. Теперь принцы имели доступ к Карлу VIII и соответственно к власти, что нашло своё воплощение в сплочении вокруг государя во время Итальянских войн, начавшихся в 1494 году.
Потеряв монополию на доступ к королю, супруги де Божё потеряли и своё главенство в королевском Совете, где сразу же образовались две партии, что напоминало о годах Безумной войны. Совет быстро вернулся к тактике сдержек и противовесов, сохранившейся и во время Итальянских войн. С этого момента король был доступен для всех и правил как суверен, но все ещё испытывал влияние со стороны как своих бывших советников (супругов де Божё), так и принцев и баронов, таких как герцог Орлеанский и братья Амбуаз, которые принадлежали к подрастающему поколению, проявившему себя во время царствования Людовика XII. Однако это постоянное присутствие рядом с королем позволило Анне почти десять лет править в качестве квазирегенши. Таким образом, ей удалось добиться беспрецедентного морального влияния на короля, которое уменьшилось, но полностью не исчезло, когда Карл VIII взял бразды правления государством в свои руки.
Парное правление: "одна душа на два тела"
Принцесса Анна постоянно множила свои политические стратегии. Помимо осуществления власти через присутствие рядом с королем, существовала ещё одна её форма, которая была по своему уникальной ― парное правление. Как правило, власть не осуществлялась в одиночку: король был окружен советниками и в отличие от тирана не принимал решения без советов со стороны. Принцесса Анна была замужней женщиной, что напрямую влияло на способ осуществления власти. В средневековом обществе женщина редко могла быть отделена от своего мужа-господина как физически, так и в плане принятия решений. До Анны королевством управляли лишь немногие женщины, а последняя из них, Изабелла Баварская, произвела на своих подданных не самое лучшее впечатление.
Осуществление власти в паре не было выбором Анны, это был способ власти, политическая необходимость, уходящая корнями в давние традиции Франции. Это выразил герцог Иоанн Беррийский, брат короля Карла V, сказавший, что "двор сеньора ничего не стоит без его дамы"[120]. По словам Франсуазы Отран, "в XV веке не было короля без королевы, герцога без герцогини и сеньора без дамы. Власть осуществлялась супружескими парами"[121]. А если сеньор нуждался в даме, то было немыслимо, чтобы замужняя дама могла осуществлять власть независимо от своего мужа.
Кристина Пизанская напоминает нам, что долг каждой женщины — любить своего мужа, который может с полной уверенностью на неё положиться. Анна обосновала необходимость осуществления власти двумя людьми в памфлете История осады Бреста (Histoire du siège de Brest), написанном в самом начале XVI века. В нём она излагает своё личное видение власти осуществляемой в паре, согласно которому мудрая женщина является ровней своему мужу[122].
Современные авторы отмечают полное взаимопонимание, царившее в семье де Божё, и любовь, которую принцесса питала к своему мужу. Так что выражение "одна душа на два тела"[123] может быть полностью применено к Пьеру и Анне, совместно управлявшим королевством Франция и своим герцогством. Зачастую, трудно понять, кто из низ, муж или жена, стоял за принятием того или иного решения, даже если право их принятия, безусловно, принадлежало принцессе.
В особенно тревожное время Безумной войны присутствие мужа рядом с сестрой короля, также рассматривалось как инструмент власти, поскольку Пьер де Божё являлся фундаментом, на котором Анна выстраивала свою политику. Пьер предоставил ей свой авторитет принца крови, а она, делила с ним положением дочери короля Франции. Но, хотя Анна и обладала уникальной властью, она никогда не стремилась казаться более могущественной, чем её муж или король и предпочитала действовать находясь в тени. Принцесса также образовала тесную пару со своим братом, став неразлучной с ним как физически, так и интеллектуально. Это слияние проистекало из схожести
