«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев
В указании М. М. Бородину в своей работе с Сунь Ятсеном не увлекаться «целями насаждения коммунизма в Китае», судя по всему, было записано с учётом заявления лидера Гоминьдана, изложенного в сообщении А. А. Иоффе и Сунь Ятсена, опубликованного 27 января 1923 г. по поводу советско-китайских отношений. Там было зафиксировано мнение д-ра Сунь Ятсена о том, «что в настоящее время коммунистический строй, или даже советская система не могут быть введены в Китае, так как там не существуют те условия, которые необходимы для успешного утверждения коммунизма или советизма…».
«Полномочным Представителем СССР в Пекине» был назначен Л. М. Карахан, который направлялся в Китай для переговоров с пекинским правительством о признании СССР.
Бородин вместе с Караханом выехали в Китай в начале августа 1923 г. 2 сентября они прибыли в Пекин. Политический советник при Сунь Ятсене вначале поехал на Северо-Восток, беседовал с Чжан Цзолинем, затем он выехал в Пекин и Шанхай. 6 октября он был в Гуанчжоу. Рекомендуя М. М. Бородина Сунь Ятсену, Л. М. Карахан писал 23 сентября 1923 г.: «Тов. Бородин – один из старейших членов нашей партии, много лет участвовавший в революционном движении в России. Считайте, пожалуйста, т. Бородина не только представителем правительства, но и моим личным представителем, с которым Вы можете говорить так же дружественно, как со мной». Бородин и Блюхер, политические и военные советники, направленные в Китай, должны были способствовать реорганизации Гоминьдана с целью превращения его в партию блока с КПК, как орган единого антиимпериалистического фронта.
Сунь Ятсен, который никогда в прошлом не имел твёрдой военной опоры в Китае, занялся созданием собственных надёжных военных кадров. Летом 1923 г. он послал в Москву делегацию военных работников во главе с начальником генерального штаба армии Южнокитайского правительства генералом Чан Кайши для изучения опыта Красной армии. В состав делегации помимо Чан Кайши входили генерал Шэнь Юанью, журналист Ван Дэнюнь и Чжан Тайлэй[54], деятель коммунистической партии Китая.
На руководящих членов китайской делегации советской стороной были подготовлены характеристики. О Чан Кайши, в частности, говорилось следующее: «Глава Генерального штаба. Получил военное образование в Японии. Принадлежит к левому крылу Гоминьдана, являясь одним из старейших членов партии. Пользуется большим доверием Сунь Ятсена. Очень близок к нам. В настоящее время отошёл от военной работы на Юге Китая. Поддерживает наш проект операций на Севере Китая (содержание проекта не установлено. – Авт. характеристики). Известен в Китае как один из образованнейших людей. Очень интересуется нашей политической работой в Красной армии, а также техникой её». За два года, прошедшие после составления характеристики нам удалось из близкого к Советскому Союзу человека сделать врага. Сам же Чан Кайши в ходе визита неоднократно демонстрировал свою близость с Советским Союзом.
Китайская делегация прибыла в Москву 2 сентября и отбыла в Китай 29 ноября 1923 г.
Во время встречи с заместителем председателя РВС СССР Э. М. Склянским и главкомом Красной армии С. С. Каменевым китайцами были высказаны советской стороне пожелания: во-первых, направить на Юг Китая возможно большее количество советских специалистов для обучения китайских военных; во-вторых, получить возможность ознакомиться с Красной армией; в-третьих, совместно обсудить план военных действий в Китае.
Центральным пунктом этого плана было создание с помощью СССР новой армии Сунь Ятсена, сформированной по образцу Красной армии на территории, близлежащей к югу от Урги, на границе Монголии с Китаем. Оттуда предполагалось, взаимодействуя с другими силами, наступать «второй колонной» на силы чжилийской группировки и на Пекин. Это был наиболее спорный пункт плана: даже символические шаги в этом направлении могли резко усилить напряжённость в отношениях России с западными державами и Японией, сделать ещё более жёсткой позицию пекинского правительства на переговорах о признании СССР.
Реакция Москвы на предложения и планы миссии Сунь Ятсена определялась несколькими обстоятельствами. Именно в период пребывания этой миссии в СССР внимание руководства РКП(б) и Коминтерна было поглощено планами развёртывания революции в Германии. Задачи материальной, а возможно и военной, поддержки германской революции – «последней надежды» на революционный взрыв на Западе, безусловно, оказывали влияние на принятие решений, чреватых масштабами вовлечения противоборствующих сторон в военные конфликты на Востоке.
Выступая на заседании ИККИ, Чан Кайши сформулировал идею сотрудничества Коминтерна и Гоминьдана, отражавшую как взгляды Сунь Ятсена, так и ожидания советского руководства. «Мы считаем, – заявил китайский генерал, – что фундаментальная база мировой революции находится в России… Партия Гоминьдан предлагает, чтобы Россия, Германия (конечно, после успеха революции в Германии) и Китай (после успеха китайской революции) образовали союз трёх крупных государств для борьбы с капиталистическим влиянием в мире. С помощью научных знаний немецкого народа, успеха революции в Китае, революционного духа русских товарищей и сельскохозяйственных продуктов этой страны мы смогли бы легко добиться успеха мировой революции, мы смогли бы свергнуть капиталистическую систему во всем мире».
Развивая эти мысли на встрече с Л. Д. Троцким, Чан Кайши выразил надежду, что «…в скором времени освобождённый Китай станет членом Советских Социалистических Республик России и Германии».
Троцкий в своём ответном выступлении остановился на соотношении военной и политической работы. Председатель Реввоенсовета СССР подчеркнул, что партия Гоминьдан «в настоящее время» должна всё своё внимание сосредоточить на политической работе, доведя до необходимого минимума военную часть деятельности. Под политической работой Троцкий имел в виду «длительную и упорную политическую подготовку широких народных масс». Это означало, что наибольшая часть внимания Гоминьдана должна была быть обращена на пропаганду. «Хорошая газета, – отметил Л. Д. Троцкий, – лучше, чем плохая дивизия».
Касаясь вопроса оказания военной помощи Китаю, Троцкий заявил: «Мы не отказываемся от оказания военной помощи, но при теперешнем стратегическом соотношении военных сил не представляется возможным оказать эту помощь войскам Суня. Вместо этого мы откроем наши школы для обучения китайских революционеров военному делу».
Уже в ходе повторной встречи со Склянским и Каменевым китайской делегации было сообщено, что Реввоенсовет «…считает возможным посылку китайских товарищей в Россию для размещения в военных учебных заведениях». В частности, в Военную академию РККА 3–7 человек, в военные училища – от 30 до 50 человек.
Как показал ход событий, несмотря на отказ Москвы поддержать военный план Суня, общие итоги миссии укрепили решимость Чан Кайши проводить политику «союза с Россией», ориентироваться на русский опыт в вопросах партийно-государственного и военного строительства. Советский Союз же, со своей стороны, пошёл значительно дальше принятых на себя ограничений в части предоставления военной помощи Китаю: направил инструкторов, организовал в стране военные школы, поставил оружие и боеприпасы, выделил финансовые средства.
Ещё до поездки китайской военной делегации в Москву летом 1923 г. в Южный Китай была направлена первая группа советских военных специалистов –
