Алексей Баталов. Жизнь. Игра. Трагедия - Михаил Александрович Захарчук
Николай Николаевич Добронравов – ровесник Баталова, конечно же, прославился прежде всего как поэт, автор песен и драматург. А меж тем он после Школы-студии служил в Московском театре юного зрителя. Параллельно с работой на сцене начал профессионально заниматься литературой, окончил педагогический институт. Вместе с товарищем по ТЮЗу Сергеем Гребенниковым писал новогодние сказки, инсценировки и оригинальные пьесы для детского и музыкального вещания Всесоюзного радио, а также пьесы для кукольных театров «Колосок – волшебные усики», «Тайна старшего брата», которые были поставлены в кукольных театрах Москвы, Ленинграда, других городов России. В начале 1960-х годов по либретто Николая Добронравова и Сергея Гребенникова в Куйбышевском театре оперы и балета поставлена опера «Иван Шадрин» (музыка композитора Василия Дехтерева). В те же годы они писали повести для детей и юношества: «Отчаянный», отчаливай!», «Скоро каникулы», «Третий не лишний», «Остров Ястребиный рог». Особую популярность завоевали песни на стихи Николая Добронравова, написанные композитором Александрой Пахмутовой: «Геологи», «Главное, ребята, сердцем не стареть!», «Обнимая небо», «Знаете, каким он парнем был!», «Усталая подлодка», «Трус не играет в хоккей», «Нежность», «Мелодия», «До свидания, Москва» (песня исполнялась на церемонии закрытия Олимпиады 1980 года), «Надежда», «Нам не жить друг без друга», «Русский вальс», «Как молоды мы были», «Беловежская пуща», «Команда молодости нашей», «Яростный стройотряд», «И вновь продолжается бой», «Я не могу иначе» – в общей сложности более 400 произведений.
Николай Сергеевич Лебедев был на курсе самым старшим. С первых дней воевал на фронтах Великой Отечественной рядовым пулеметчиком. Летом 1941 года в ходе сражения под Уманью был контужен, попал в плен. Пять раз его вели на расстрел. После освобождения из плена прошел проверку СМЕРШем, и его полностью оправдали. Учился отлично. Был первым кандидатом во МХАТ, но его туда не взяли именно из-за плена. Случайно показался Юрию Завадскому, и тот принял его в Театр имени Моссовета. На прославленной сцене этого театра Николай Сергеевич служит до сих пор, когда пишутся эти строки! Поразительное творческое долголетие.
Позднякова Элла (Эльвия) Александровна прослужила во МХАТе сорок лет, сыграв там такие заметные роли, как Флоренс, «Домби и сын» Ч. Диккенса, Мария, «Школа злословия» Р. Шеридана, внучка Берленго, «Синяя птица» М. Метерлинка, Женя, «Иду на грозу» Д. Гранина, Настасья Ивановна, «Живой труп» Л. Н. Толстого, и еще более тридцати спектаклей. Нынче живет в городе Калгари, Канада.
Лилия Михайловна Толмачева после Школы-студии работала в Саратовском ТЮЗе, в Театре им. Моссовета. С 1956 года – актриса театра «Современник». В спектакле, с которого началась история «Современника» – «Вечно живые» по пьесе В. С. Розова, сыграла одну из главных ролей – Ирину Бороздину. Свой выбор на Толмачевой Олег Ефремов остановил далеко не случайно. Все дело в том, что он сам учился в Школе-студии всего лишь курсом старше Толмачевой. А потом на ней и женился. С конца 1970-х Лилия Михайловна вплотную занялась режиссурой. Ставила такие спектакли, как «Фантазии Фарятьева» Аллы Соколовой, «Генрих IV» Луиджи Пиранделло, «Все кончено» Эдварда Олби.
Турицына Галина Николаевна – единственная из всего выпуска 1950 года, проработавшая в шести театрах страны, в том числе в двух мхатовских: имени Чехова и имени Горького. Потом занялась педагогической деятельностью и ей посвятила сорок лет своей жизни. О ней я мог бы многое рассказать (посчастливилось знать лично), но приведу лучше отзыв Геннадия Ивановича Томина: «С Галиной Николаевной и ее мужем Шевцовым Георгием Яковлевичем (артист МХАТа имени Горького. – М.З.) впервые я познакомился в 1962 году. Галя очень хорошо знала моего тестя, Александра Павловича Шатова (доктор технических наук, профессор, преподавал в Бауманке. – М.З.), с которым Галя и Жора были знакомы, бывали у нас в доме на Беговой улице. У Гали наблюдалось удивительное качество – она помнила дни рождения не только А. П. Шатова, его супруги Шатовой Надежды Ивановны, но и всегда звонила, поздравляла. Вся жизнь Гали и Жоры прошла рядом с нами. Бывали мы у них на старой квартире, напротив стадиона Юных пионеров, потом – на Ленинградском шоссе, участвовали в домашних торжествах, на которые приходили Владимир Атлантов с женой Тамарой Милашкиной, Евгений Евстигнеев, другие актеры. Мне, человеку очень далекому от театра, всегда были интересны эти встречи. Мы вместе с Жорой чинили его автомобиль, встречались с их украинскими друзьями. Последние фотографии моих внуков, о которых Галя тоже все знала, я переслал ей по почте. Очень сожалею, что она не сможет теперь мне подсказать, как правильно читать то или иное стихотворение. У нас в доме на Кутузовском проспекте в последний приход Гали, до ее несчастья с ногой, она сказала мне: «Ты читаешь правильно, но запомни, что всегда нужно с чувством дочитывать до точки». После этого совета некоторые стихи, с которыми я выступаю перед сотрудниками милиции, вдовами погибших при исполнении служебного долга, стало значительно легче произносить. Спасибо Гале Турицыной. Буду ее помнить, пока живу. Похоронена она вместе с мужем на Ваганьковском кладбище».
Вот с такими братьями и сестрами в студенчестве Баталов грыз гранит театральной науки. Причем слово «грыз» в данном случае вовсе не дань фразеологической традиции. Недобравший знаний в средней школе, Алексей Владимирович в вузе учился чрезвычайно старательно. Много читал, регулярно ходил на все премьеры столичных театров, в консерваторию. Благо денег для этого не требовалось. Учащимся Школы-студии давали контрамарки по студенческим билетам. Вот его личное воспоминание о студенческой поре: «В студию к нам приходили такие корифеи МХАТа, как Качалов, Андровская, Москвин, другие. Они общались с нами вовсе не как старшие с младшими. Они делились с нами тайнами актерского мастерства, потому что заботились о славе МХАТа и его будущем. Однажды нас пригласила к себе домой Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Я храню фотографию того нашего визита. Вообще память об Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой остается со мной и по сей день. После показа нашего дипломного спектакля, где она была в приемной комиссии, Ольга Леонардовна подозвала меня к себе и сказала: «Принеси диплом, я подпишу». Мне стало ужасно неловко. «Да неси же, дурачок, потом поймешь». Я принес диплом из канцелярии, и она тут же его подписала».
Нам не дано знать, о чем конкретном думала на ту пору великая
