Верю в нашу победу... Письма с фронта - Кожевников

— Была я в ту пору секретарем комсомольского бюро механического цеха и членом заводского комитета. Помню, первый вопрос, который задал мне Володя Киселев при знакомстве: «Ты, Шура, по какому разряду работаешь?» — Отвечаю: «По третьему, какой в ФЗУ присвоили». — «Нет, — говорит, — это не гоже. Ты должна другим пример показать». Послушалась доброго совета. Вскоре добилась пятого разряда, перешла на работу на двух резьбофрезеровочных станках. Крепко похвалил меня за это Владимир. А как началась война, поставили меня бригадиром комсомольской бригады фрезеровщиков. Вызвали мы на соревнование молодежную бригаду токарей Гены Бурцева. По нескольку дней не выходили из цеха. Прикурнешь, бывало, возле станка пару часов, и снова за работу. Прибежит Киселев, спросит: «Ну как, девчата, держитесь? Вот и прекрасно! Родина вам спасибо скажет!»

Лидия Алексеевна Павлова (Серебренникова), бывший секретарь Ленинского райкома комсомола, рассказывает:

— Прошло столько лет, как мы проводили Володю на фронт, а он и сейчас видится мне подвижным, горячим. В первый день войны прибежал в райком запыхавшийся, ворвался в кабинет, положил на стол листок бумаги:

— Вот, Лида, заявление. Читай и накладывай резолюцию: «Согласна!».

— Постой, говорю, не кипятись. А как завод? Кто армию обеспечивать будет? Без крепкого тыла фронт не выдержит.

— Это мне ясно. Только мое место там, понимаешь, там.

Ушел хмурый, недовольный, обиженный. А на следующее утро снова явился:

— Что хотите делайте со мной, а отпустите в армию. Не могу я больше.

Видим, не находит парень места, рвется на фронт. 1 июля бюро райкома решило:

«Освободить Киселева Владимира Михайловича от обязанностей секретаря комитета ВЛКСМ завода имени Серго Орджоникидзе в связи с уходом в действующую Красную Армию».

Володя был прирожденным комсомольским вожаком. Около двухсот ребят ушли добровольно вслед за ним на фронт, среди них комсомольцы Анатолий Васев, Серпион Журавлев, Роман Никифоров, Иван Земцов…

14 августа 1942 г.

Михаил Матвеевич!

Мне тяжело писать тебе эти строки. Пишу о Володе. Последнее время Володя был командиром истребительного отряда. Хороший, умный командир, любимец дивизии.

Володю я знал с первых дней его прихода в армию, он мой товарищ, воспитанник. Он гораздо моложе меня, а поэтому он был мне и сыном. Потеря его для меня — очень тяжелый факт.

Как это случилось? В ночь с 20 на 21 апреля Володя повел свой отряд в бой. Отряд его и командир дрались хорошо. Володю три раза ранили, но он не вышел из боя. Осколками разорвавшейся мины он был убит, убит также и его начальник штаба Васильев.

Это место занял противник. Два раза я пробирался в тыл врага за телом Володи, но безуспешно. И в третий раз, 28 апреля, под сильным огнем я вытащил его с вражеской территории.

Похоронен Володя около села Сельцы в пяти километрах от города Тима.

Сейчас я тоже ранен. Работал начальником разведки дивизиона. Лечусь. От эвакуации в тыл отказался. Не время. Все, что интересует, пиши, сообщу.

Прости за такое письмо. Думаю, что поймешь меня. Мне тяжела потеря Володи. И сам чувствую себя из-за ранения неважно.

Ну, пока, желаю лучшего, Михаил Матвеевич. Пишите мне сейчас на медсанбат. Итак, до свидания.

С командирским приветом

Георгий Васильевич Руденко.

Накануне тех боев Владимиру Киселеву исполнился 21 год. Он прожил их, влюбленный в жизнь, убежденный в победе над фашистским зверем.

В. М. Киселев.

ГОД 1942-й…

Здравствуйте, дорогие папа, мама, Евгений!

Сегодня у меня счастливый день. Получил от вас письмо. Сколько я потратил сил и энергии, чтобы узнать о вашем местонахождении[15], и вот только сегодня от вас первое известие за эти долгие месяцы. Теперь могу написать откровенно. На фронт собираюсь второй раз, но вас не хотел волновать, чтобы вы лишнее не думали обо мне. После первых боев пролежал в госпитале в г. Горьком около двух месяцев — небольшая пулевая рана и контузия головы. Несколько времени тому назад выписали из госпиталя — здоровье хорошее.

Присвоено звание старшего лейтенанта, и посланы документы на награждение. Жду со дня на день вызова в Москву. На фронте командовал отдельным разведывательным батальоном.

Нахожусь в части, которая должна поехать опять на фронт. Но обо мне не беспокойтесь. Я должен и буду жить еще много и приносить пользу нашему советскому государству. Я уверен, что буду жить, не потому, что я трус, а уверен в своем умении действовать и воевать.

Я не трус, но и не отдам за бесценок свою жизнь, а если уж отдам ее, то очень и очень дорого. За мою контузию поплатилось жизнью полтора десятка немцев. Я лично угробил почти десяток их под Москвой и участвовал в уничтожении десанта парашютистов под Рязанью. Ну об этом достаточно.

Теперь немного о своей жизни здесь. Сейчас нахожусь в г. Балахне. Занимаю немаленькую командирскую должность. Живу на частной квартире у одной старушки. Ей 86 лет, но очень живая, подвижная. Называет меня сыном, а я ее мамашей. Питаюсь в комсоставской столовой. Кроме того, готовит эта мамаша, продукты я приношу.

Одет тепло и хорошо. Во всем зимнем новом обмундировании: полушубок, валенки, шапка, рукавицы, теплое белье. Хорошо поправился, чувствую себя прекрасно. Поэтому обо мне прошу не беспокоиться.

Погода сейчас стоит морозная —43—44°. Городок небольшой, имеется кино, клуб, но я там бываю очень редко. Работа, выходных дней нет.

До получения этого письма меня волновало ваше молчание, а теперь, зная, что вы находитесь в Филипповке, все в порядке, буду чувствовать себя более спокойно. Через некоторое время вышлю вам денежный аттестат.

Вот и все. Будьте здоровы. Целую вас крепко.

Ваш сын — старший лейтенант

В л а д и м и р  К и с е л е в.

9 февраля.

Здравствуйте, дорогие мама, папа и Евгений!

Получил на днях ваше письмо, которое писал папа. Теперь я отлично знаю, где вы находитесь, а это для меня очень важно.

Немного о себе. Живу неплохо. Вчера от командира соединения получил благодарность за постановку работы. Будете писать Вале, напишите обо мне. Война закончится, приеду домой капитаном или майором. Ведь мне 20 лет, а я уже старший лейтенант. Командование этому удивляется, но и любит меня за мое дело, энергию и инициативу. Я уверен, что теперь так и придется остаться в армии пожизненно, даже после войны.

А Евгению советую после окончания 10-летки поехать учиться в какое-нибудь военно-медицинское, военно-техническое или другое