Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

Ф. Э. Дзержинский (сидит 3-й слева в 1-м ряду) среди отдыхающих в доме отдыха, названного в его честь. 1 мая 1926 г. [РГАСПИ]

Он работает в полную силу. Но ослабленный организм все время даёт о себе знать. Теперь уже острая ангина, отозвавшаяся осложнениями на ноги и руку, на две недели выбивает его из строя. Снова заходит речь об отдыхе. Сам Дзержинский до последнего не соглашался, но в конечном счете смирился и сообщил Сталину: «Хочу лечиться, вылечиться и вести борьбу за наш СССР».

Ему действительно душно в московских кабинетах, он слепнет от обилия бумаг, глохнет от пустопорожних дискуссий, с отчаянным надрывом восклицает с трибуны: «Если я подписываю всё и вся, то ясно совершенно, я отвечаю, как Председатель ВСНХ, как известное лицо. И безусловно отвечаю, когда трест летит вверх тормашками и банкротирует, и когда такой вопрос разбирается в СТО, я сижу и готов сквозь землю провалиться. Но почему Дзержинский должен отвечать, а не коренной работник, который фактически является ответственным?»

И ещё одно обстоятельное письмо написал он Сталину после столкновения на заседании Совета труда и обороны с Рыковым: «В обстановке борьбы, полного игнорирования и недоверия ко мне со стороны председателя и членов СТО я работать не в состоянии по физическим своим свойствам – эти свойства Вам известны. Я не гожусь в государственные люди, а потому моя просьба – снять меня с наркомпутевства, со СТО и СНК, или оставить в НКПС в должности члена коллегии, или, если это невозможно, совершенно меня убрать оттуда, поручив заняться целиком ГПУ». Потом отложил на несколько дней, перечитал и не отправил, поставил дату и оставил у себя.

С А. И. Рыковым. 1923 г.

[РГАСПИ]

Феликс по-прежнему не сидит в кабинете, постоянно ездит на стройки, на крупные предприятия, неделями не бывает в Москве. И пишет жене откуда-нибудь из Харькова, что вот здесь-то чувствует себя хорошо: «Выеду отсюда в Екатеринослав и Донбасс, по-видимому, через какую-нибудь недельку-полторы. Я вижу здесь новых людей, проблемы здесь ближе к земле и приобретают больше черт конкретности, к моим мыслям больше прислушиваются и откликаются на них… Я охотно переехал бы в провинцию на постоянную работу…» Но кто ж ему даст?

Мало того, Феликс узнаёт, что «попал в председатели Правления «Общ. Друзей Совет. Кино». И относясь к любому делу сознательно, пишет записку в Экономическое управление: «Цель общества – содействие кинематографии. Я думаю, что на ближайшее время самым лучшим содействием будет выявление всяких безобразий и излишеств в этой области, а также принятия мер по снижению себестоимости и пр. Прошу Вас поэтому помочь мне и собрать необходимые материалы… Мне передавали также, что в кино господствуют прямо неслыханные нравы режиссеров по отношению к артисткам. Так ли это?»

Новые заботы появляются и по линии разведки. Непомерно активизировались Англия и Польша. По данным источников, идет явная подготовка к войне, к попытке отторгнуть от Советского Союза часть Белоруссии и Украины, устроить диверсии на важных народнохозяйственных объектах. Органами ОГПУ уже задержано несколько групп, направлявшихся с диверсионными заданиями в районы «Грознефти», Донбасса, Тулы. Участились пожары и взрывы на предприятиях, факты шпионажа. Поэтому сейчас московский рабочий день Дзержинского, как правило, снова начинался с Лубянки. И лишь затем он переезжал к мирным делам в кабинет председателя ВСНХ.

Так было и 20 июля. Только всё осложнялось тем, что накануне он вернулся с работы глубокой ночью, а после обеда надо прибыть в Кремль, где уже несколько дней шёл объединенный пленум Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии. Сегодня ему предстояло выступить уже с третьим по счёту докладом.

Предыдущий был принят восторженно, особенно делегатами с мест. Феликс говорил о самом наболевшем – о системе управления народным хозяйством, о том, какая она неповоротливая, как она мешает производству, как тормозит темпы возможного развития. Говорил уверенно и хлёстко, вызывая аплодисменты и одобрительные выкрики зала:

– Мы страдаем организационным фетишизмом. Нам кажется, для того чтобы организовать какое-нибудь дело, построить что-нибудь, достаточно взять бумагу, сесть в свой кабинет и написать «принять энергичные меры», «изыскать средства» и прочее. При этом организационном фетишизме стираются живые люди, между тем как работу руководства и управления нельзя механизировать. Это работа мозговая, индивидуальная и вместе с тем глубоко коллективная. Не учреждения работают, а люди работают в учреждениях.

Одновременно Дзержинский подчеркивал, что нужно ввести личную ответственность, чтобы было известно, кто чем занимается, что изучает, за что отвечает и в какой мере. А то сами «мы не знаем, что делаем, а знают это бумаги в наших портфелях». Его острые словечки и афоризмы вызывали смех, запоминались, пересказывались. «Согласования вопросов превращаются у нас часто в карикатуру: открываются прения, преют в то время, как наперед можно сказать, какое будет решение… Надо отходить от системы больших докладов. Таких ваших томов те, кто руководит делом, не могут читать».

Подготовленный Ф. Э. Дзержинским проект постановления Комиссии В. Куйбышева по активной разведке. 18 февраля 1925 г.

[РГАСПИ]

Подготовленный Ф. Э. Дзержинским проект постановления Комиссии В. Куйбышева по активной разведке. 18 февраля 1925 г.

[РГАСПИ]

Письмо Ф. Э. Дзержинского из Мухалатки А. Я. Беленькому с просьбой подготовить материал для его доклада о международном положении. 24 апреля 1926 г. [РГАСПИ]

Но вот сегодня Феликс явно не в форме, чувствует себя крайне усталым и не очень здоровым, что откровенно помечает даже в своём карманном дневничке. Тянет плечи, тупо давит за грудиной, вялая, будто ватная голова… Вспомнились даже строки последнего врачебного заключения: «Если пациент сам себя не будет беречь и его не будут беречь, то припадки вновь возобновятся». А бережность у нас, как правило, специфическая, проявляется регулярными сочувственными вопросами о здоровье и несбыточными пожеланиями поменьше нервничать и побольше отдыхать.

Здоров не здоров, а деваться некуда. Слишком тема важная – хлебозаготовки. Первым на вечернем заседании с докладом выступал нарком внутренней и внешней торговли Каменев. Затем должен Феликс. Текст он тщательно подготовил.

Письмо Ф. Э. Дзержинского И. В. Сталину о подготовке Польши к нападению на СССР. 11 июля 1926 г. Автограф. [РГАСПИ]

Письмо Ф. Э. Дзержинского И. В. Сталину о подготовке Польши к нападению на СССР. 11 июля 1926 г. Машинописная копия.

[РГАСПИ]

Записка Ф. Э. Дзержинского в ЦК РКП(б) с возражениями против смягчения ответственности за уголовные преступления на основании пролетарского