Катя и крокодил - Нина Владимировна Гернет

— Ну пошли! — наконец сказал Миша и тут же остановился. — А куда? Адрес-то у Кошкина!

— А вот и не у Кошкина! — гордо сказала Лида. — Как Галина Ивановна меня выбрала, я сразу у Кошкина спросила и записала: дом двенадцать, квартира сорок.

— А улица?

— Улица… это… улица… Забыла!..

— Так я и знал, — сказал Миша. — Ох, и морока с тобой! Минеральная улица! Пошли!

И они пошли приглашать писателя Мамонтова в школу на обсуждение его творчества.

Солнце сегодня светило очень ярко, и воробьи чирикали очень громко, и небо было очень синее.

Миша на ходу учил приветственную речь, а Лида переплетала косичку. Её мучили сомнения.

— Миш! А что, если его уже пригласила другая школа?

Миша отмахнулся и продолжал бубнить речь.

— Миш! А что, если он скажет: уходите? А вдруг он опять улетел в Австралию?

Миша остановился.

— Слушай, Шершилина, — строго сказал он. — Если уж ты неизвестно почему попала в делегацию — не задавай дурацких вопросов!

Лида виновато замолчала. Раз нельзя разговаривать, она стала смотреть по сторонам.

Когда они проходили мимо витрины шляпного магазина, она отстала от Миши, пытаясь разглядеть себя в зеркале между шляпами. Миша оглянулся и увидел Шершилину на корточках перед витриной.

— Ну, Шершилина, — возмутился он. — Кажется, из-за тебя ещё будет масса неприятностей!

Лида виновато молчала. Навстречу по мостовой ехала цистерна с квасом. За ней двигалась очередь людей с бидонами и графинами. Вдруг Лида ахнула: последним в очереди ковылял на самокате мальчишка — брат Лиды!

— Женька! — крикнула она. — Видали? Мама же заперла его в квартире!

Плутоватый Женька сделал вид, что его очень интересует ворона на ветке.

— Как ты смел вылезти? — кричала Лида. — Сейчас же иди домой!

— А что, нельзя квасу попить? — простодушно сказал Женька и, погремев медяками, скрылся за углом вместе с очередью.

Лида рванулась было за ним, но Миша схватил её за платье. Лида кипятилась:

— Ты подумай! Спустился по трубе специально, чтобы за мной следить. Как я куда — так он тут же сзади хвостом… Пусти-ка, я его сейчас!..

Миша хотел было как следует дёрнуть её за косу, но вспомнил, что он делегат, и только строго спросил:

— Что тебе важнее: ловить мальчишек или выполнять пионерское поручение?

— Выполнять, — сказала Лида.

И они пошли дальше.

У дома двенадцать Лида остановилась.

— Здесь вроде бы. Минеральная, двенадцать, квартира сорок. Третий этаж. Алексей Иванович Мамонтов. Вон, наверно, его балкон, — и Лида с восхищением поглядела на балкон, полный цветов.

Но в квартире сорок не было писателя Мамонтова. Здесь уже тридцать пять лет жили Сергей Васильевич и Таисия Петровна.

В это утро Сергей Васильевич, наморщив лоб, сокрушённо смотрел на шахматную доску. В руке он держал белого коня и никак не мог решить, куда этого коня поставить. Положение было трудное. Вчера в Саду отдыха он начал партию с очень серьёзным противником — поваром столовой номер шестнадцать. Когда повар съел у Сергея Васильевича вторую пешку, пошёл дождик и партию перенесли на сегодня.

— Тася! — позвал Сергей Васильевич.

Но Тася, то есть Таисия Петровна не отозвалась. Она поливала на балконе цветы и разговаривала с ними:

— Ну, куда ж ты полезла? Я ведь тебе верёвочку протянула. А ты откуда вылезло, такое рогатое? Тебя же вчера не было! Ну, живи, живи, я ничего, не возражаю.

— Тася! — взывал Сергей Васильевич. — Мне же сегодня партию доигрывать! И с таким противником!..

— Иду, — сказала Таисия Петровна и вошла с лейкой в комнату.

— Взгляни-ка! Что он может сделать, если я пойду так?

И Сергей Васильевич поставил коня на Б-5.

— Тогда он возьмёт его пешкой, — хладнокровно сказала Таисия Петровна. Сергей Васильевич печально смотрел на позицию. И вдруг он увидел прекрасный ход.

— Тася! — вскричал он. — Я иду сюда турой! И что ему остаётся делать?

Таисия Петровна бросила только один взгляд на доску:

— Ему остаётся пойти королевой и объявить тебе мат в два хода.

И переложив лейку из правой руки в левую, она дала мат своему мужу. Тот долго молчал, горестно глядя на чёрного ферзя и потом растерянно спросил:

— Куда же я пойду?

— За молоком, — сказала Таисия Петровна.

Когда Сергей Васильевич одевался в передней, Таисия Петровна поставила перед ним пару галош.

— Тасенька! — взмолился Сергей Васильевич. — Ни одна душа больше не носит галош!

— Когда у души бронхит, она носит, — неумолимо сказала Таисия Петровна.

Сергей Васильевич со вздохом надел галоши, а она сунула ему в руки большой бидон.

— Помни, это наш последний бидон. Постарайся не забыть его на прилавке.

— Ну, Тася!.. — сказал Сергей Васильевич и что-то пробормотал о человеческой несправедливости.

Делегаты нерешительно топтались на площадке лестницы перед квартирой сорок.

— Ну, звонить? — спросила Лида.

— Постой, — сказал Миша.

Он причесался маленькой гребёнкой и расправил галстук.

— Не звони пока. А вдруг он спросит, какие его книжки мы читали?

Миша нахмурился и стал вспоминать:

— «Погоня за гориллой»… «Погоня за гориллой»… «Мои друзья пигмеи»…

— А что, если он тебе скажет: расскажите содержание?

— Не скажет, — сказал Миша. — Он сам знает. Главное, Шершилина, ты молчи, не встревай, говорить буду я.

— Я не буду, — покорно сказала Лида. — Я боюсь.

Миша протянул руку к звонку, но тут дверь открылась сама. На пороге стоял старичок с бидоном. Это и есть тот самый знаменитый путешественник и писатель?!

У Миши вдруг всё вылетело из головы. Он залепетал:

— Уважаемый… Ваши познавательные книжки… мы читаем… Ваши друзья пигмеи…

— Кто-кто мои друзья? — удивился старичок и заморгал глазами.

Лида с ужасом смотрела на Мишу.

— Пигмеи… — прошептал Миша. — Мы делегаты — Коробкин и Кошкин…

— Ты что?! — обиделась Лида.

— Простите, я не совсем понимаю, — вежливо сказал Сергей Васильевич, склонив голову набок.

— Так как вы из Австралии… — с ужасом продолжал Миша.

Писатель и путешественник ещё больше удивился и, обернувшись в комнаты, крикнул:

—