Вселенная нелюдей - Влад Райбер
Трудно было перестать думать о том, что увидел. Это был тревожный звоночек.
Вспомнилось поведение бабушки незадолго до смерти…[69] Она начала страдать от психического расстройства. Ей казалось, что в квартире стоят прослушки, и говорить нужно только шёпотом. И ещё она была уверена, что её травит соседка – женщина, которую бабушка терпеть не могла. Якобы эта соседка каким-то образом проникала к ней в квартиру, подсыпала яд в соль и сахар, отсюда и частые болезни!
Мне навсегда запомнился тот жуткий случай, когда я понял, что причуды бабушки превратились в тяжёлый недуг. Родители послали меня к ней узнать, всё ли у неё хорошо. Я пришёл, мы сели за стол на кухне. Бабушка налила чай только себе, а мне не предложила. Она звенела ложечкой в чашке и сердито смотрела мне в лицо.
Я рассказывал ей что-то весёлое, чтобы снять напряжение. Бабушка молчала, молчала, но чувствовалось, что её переполняет раздражение.
И вдруг её прорвало! Моя безумная родственница вскочила, повалив стул, скинула чашку со стола так, что она влетела в стену и разбилась.
– Да кто ты такой?! Зачем ты подменил моего Стёпку?! Думаешь, я не понимаю? Я понимаю! Я вас всех насквозь вижу! – заорала бабушка, брызгая слюной.
Я закрылся ладонями, боясь, что она на меня бросится. После этого случая бабушку поместили в психиатрическую лечебницу, где прошли последние несколько месяцев её жизни.
Нам сказали, что её хватил удар после ругани с соседкой по палате. Бабушка запыхалась, прилегла отдохнуть после долгой ссоры и больше не встала.
А ведь никогда раньше она не была такой крикливой. Психическое расстройство сделало её совсем другим человеком.
Позже я и сам стал бояться однажды сойти с ума.
Но бабушке тогда было под девяносто лет, а мне всего шестнадцать! Дурная наследственность проявилась слишком рано.
Я прочитал, что причиной ярких галлюцинаций может быть постоянный недостаток сна. Из-за недосыпа человек начинает видеть короткие яркие сновидения, переплетённые с реальностью.
Мне показалось, что это как раз мой случай. Я вечно до поздней ночи лежал в кровати, уткнувшись в телефон, и смотрел клипы.
Теперь с этой привычкой было покончено. Я установил себе жёсткий режим: ложиться спать ровно в одиннадцать и стараться уснуть. Первые пару ночей долго ворочался в кровати, но потом привык и стал засыпать быстрее.
Но это не помогло!
Я вышел во двор ярким солнечным утром. Не знал, что в такую погоду можно испугаться чего-то до боли в сердце, но чуть не упал в обморок, когда увидел того человека. Он стоял на углу дома. Его лицо оловянного цвета наполовину торчало из-за кирпичной кладки. Белые-белые, точно фарфоровые зубы. И ярко-голубой глаз.
Оловянный человек будто ждал, когда я подойду ближе. Пришлось развернуться и идти в обход, чувствуя спиной его пристальный взгляд.
Сумасшествие… Видения, вплетённые в реальность.
Он был как настоящий. Его лысая серая голова блестела на солнце. Для галлюцинации образ слишком чёткий. Или нет? Может быть, безумцы не могут отличить бред от истины, потому что никакой разницы не видно?
Впервые в жизни мне не хотелось ни с кем разговаривать. А вдруг спросят: «Как дела, Стёпа?», и придётся ответить: «Всё в порядке! Я просто схожу с ума».
Целый день прошёл в поисках чего-то странного. Ничто вокруг не выбивалось из привычной картины, но даже вечером я не ослабил бдительность. Вернулся в свой двор, оглядел всё вокруг: тротуар, площадку, палисадники, машины на парковке…
Шёл, почти крадучись, осматривался: не стоит ли где-нибудь одноглазый преследователь?
– Привет, Стёпа! – крикнула девушка у подъезда, заставив меня вздрогнуть.
Это оказалась одна из рыжих близняшек.
– Привет… – ответил я и замялся. – Э-э-э…
– Я Карина, – подсказала она.
– Да… Привет, Карина, – сказал я и пошёл дальше.
Не думал, что такое со мной случится, но у меня не было настроения разговаривать.
Оглядываясь по сторонам, я вошёл в подъезд. Собирался подняться на свой этаж… и увидел его!
Одноглазый стоял наверху, выглядывал из-за перил и, как всегда, улыбался.
Моя нога замерла на первой ступеньке. Он смотрел на меня, а я на него. Незаконченная ходячая скульптура. С правой стороны – ярко-голубое око, с левой – тёмная дырка, слишком маленькая для глазницы.
И вдруг единственный глаз выпал и поскакал по ступенькам.
Цик! Цик! Цик!
«Так он же стеклянный!»[70] – понял я, когда протез остановился у моего ботинка.
И серый голем вдруг побежал на меня, размахивая руками. Я отскочил в сторону и ударился головой о почтовые ящики. С грохотом, но не больно…
А тот недоделанный человек остановился на последней ступеньке, без промаха подобрал искусственный глаз и приделал обратно как что-то очень важное… А потом он нырнул в темноту под лестницей и исчез там, оставив меня с мыслью: «Да что он вообще такое?»
Я стал молчаливым и уже не болтал с соседями. Только говорил им «Здрасьте», едва открывая рот и даже не обращая внимания, кого приветствую.
Теперь я всегда был погружён в свои тревоги и ничто вокруг меня не волновало. Только и думал, как рассказать родным о том, что со мной происходит.
Но однажды, проходя мимо детской площадки во дворе, я услышал, как ребятишки кричат хором какую-то считалочку:
Я остановился. Это что за игра такая? Слепой чудик… Фальшивый глаз…
У песочницы веселились четверо малышей. Один мальчик стоял, закрыв глаза и сжав кулаки, а другие трое его щекотали и кричали хором:
– Раз! Два! Три! Четыре!
Дети щекотали своему другу шею, подмышки, колени, наперебой напоминали правила:
– Закрываться нельзя! Терпи давай!
У того мальчика дёргалось лицо, но он даже не пикнул, пока его друзья не досчитали до двадцати.
– Привет, ребята! – сказал я. – А во что вы тут играете?
Мальчишки выстроились передо мной в ряд, как перед взрослым дядькой, который застал их за шалостью.
Они внимательно смотрели мне в лицо, будто пытаясь угадать, зачем их об этом спрашивают.
Всем этим мальчишкам было лет по пять. Один был косматый и низенький, другой коротко стриженый и полный, как бочонок, третий смуглый и улыбчивый, а четвёртый бледный и хилый, как скелетик.
– Ну, у нас просто такая игра, – сказал космач, которого щекотали.
– Расскажете, в чём смысл? – попросил я.
Никогда раньше не слышал такую считалочку, а её стиль казался весьма старинным.
– Сначала выбирают того, кто водит, потом он
