Не бойся Жнеца - Стивен Грэм Джонс
Теперь все зависит от того, как быстро буря заметет ее следы.
Может, путаница Дэнни Торранса и не нужна? Вмятины в снегу быстро скругляются, и непонятно, в какую сторону человек шел.
Но что дальше? Что она будет делать, когда Мрачный Мельник заполнит собой дверной проем?
Он массивный, тяжелый… заманить его на подгоревшие доски, и пусть провалится сквозь пол, как Джейсон? Скорее всего, от этого он только разъярится.
Нет, если он появится, выход у Леты один: бежать и еще раз бежать.
Теперь, когда мозги прочистились, она понимает, что надо выманить его на лед, лучше всего – к дамбе, мимо ограждающих конусов: там лед тоньше, вода падает на турбину, и под тяжестью собственного веса этот верзила может рухнуть в озеро.
Единственный другой вариант – бегать от дома к дому в надежде, что он замерзнет раньше, чем она.
Жди-дожидайся. У него в груди небось живет пламя, и тепла ему не занимать.
– Извини, малышка, – обращается Лета к Эдриен.
Мамочка опоздает на ужин и, возможно, будет смотреть на тебя с фотографии на стене, когда ты первый раз пойдешь в садик, на научную выставку в четвертом классе, когда придет время первого школьного поцелуя, а перед выпускным вечером помогать тебе с прической, платьем и букетиком будет папа.
Лета плачет. Губы ее дрожат.
Рукавом лыжной куртки она с ожесточением вытирает слезы – ты дура, готова сдаться! – и тут же валится с ног, потому что в лифчике верещит телефон.
Сидни из «Крика» была бы в восторге: Лета спрятала телефон в левую чашечку бюстгальтера.
Сидя за Дженнифер в снегоходе, она боялась, что из заднего кармана телефон выпадет, заскользит по льду, а по весне отправится в Утонувший Город.
И?
Есть сигнал? На мгновение ее сердце подпрыгивает: если есть, значит, ее отец отключил глушилку. Либо так, либо она близко от яхты, где установлен Wi-Fi.
Но сейчас не 2015 год, а 2019-й. Нет ни отца, ни яхты.
Она расстегивает молнию, аккуратно извлекает телефон, стараясь не бередить нож в плече, и… конечно. Не звонок, не сообщение. Сигнала на этой стороне озера Индиан нет. Прожужжала напоминалка: пора принимать таблетки. Кодовое обозначение «ПТ». Если кто-то за чашкой кофе увидит, то подумает, что это «психотерапевт», и задавать уточняющие вопросы из вежливости не станет.
Только вопрос: с кем из пруфроковцев Лета пьет кофе?
Зло – это не броня, а деньги в каком-то смысле – да. Когда Лета училась в школе, ее отец был богат. Сама она была просто девочкой из богатой семьи. И с ней можно было говорить как с обычным человеком. Но сейчас она выписывает чеки… Она здесь изгой, ее золотая гора по высоте не уступает сбережениям Скруджа Макдака – кому придет в голову пригласить ее на чашечку кофе в «Дотс»?
Баннер говорит, дело в ее челюсти: люди просто не знают, что ей можно есть и пить, а что нельзя, но Лета не согласна. В глазах каждого, кого она спрашивает про книжку в библиотеке или скрепки в магазине, читается одно: малейший добрый жест со стороны этой дочери Терра-Новы может полностью изменить твою жизнь.
Или нет.
А если нет, тогда… неприязнь. Высокомерная негритянка вырвалась за отведенные ей пределы и свысока глядит на этих несчастных, которые горбатятся, чтобы ее банковский счет не скудел.
Валить все на цвет кожи нельзя, это не сделает ей чести… но она годами ездила с отцом по бесчисленным приемам и знает: одних деньги приводят в трепет, а другие просто заставляют себя улыбаться семье чернокожих, которой удалось выбиться в люди.
Возможно, и то и другое. Имя этим глазам – легион.
И что в итоге? Отчасти она ненавидит себя за то, что у нее есть, ведь эти деньги достались ей по наследству: не умри отец, жила бы себе коронованной принцессой медийной империи, но ей никто не доверил бы поводья от золотой повозки, что каждый день мчится по небу, вдалеке от бренного мира.
Так или иначе, пора принимать таблетку.
Лета наклоняется, чтобы достать трубочку с опиатами, стероидами, противовоспалительными и иммунодепрессантами. Возможно, через пять минут Мрачный Мельник отсечет ей голову, но Лета Мондрагон не умрет от инфекции, пропустив прием инородных тел, так необходимых ей для жизни.
Правда? Следующая доза у нее тоже с собой?
Нож в плече – серьезное основание, чтобы удвоить дозу окси.
Не надо.
Мало ли что ее ждет. Со второй дозой спешить не стоит.
Лета вытрясает в левую ладонь нужную дозу, кладет белую таблетку, что побольше, в правую руку – левой теперь до рта не дотянуться, – увлажняет таблетку окси с помощью десен и глотает ее. Процедура повторяется, она осторожно вводит в горло три другие таблетки.
Она еще чувствует всплеск адреналина, а желудок пуст и голоден, и окси ползет вниз по телу самым приятным образом. Лекарство действует на ее мысли как холодный вазелин.
– Давай, возьми меня, – шипит она в стену гостиной, прижавшись к ней лицом.
Она – это пара глаз, что глядят в разбитое окно одного из восьми домов.
Того из восьми домов, к крылечку которого ведут скругленные следы. Конечно, она ослабла, но даже от одной таблетки окси у нее подъем, будто приняла целый флакончик. Когда она последний раз ела? Или пила, хоть что-нибудь?
Коктейль из авокадо в семь утра, перед тем как разогреть грузовик и поехать за Дженнифер? Восемь часов назад?
Плечо отдается лишь тупой и далекой болью, спасибо ему за это, а про челюсть она не вспоминала целых пять минут – просто рекорд.
Лета ухмыляется безнадежности своего положения, глаза еще слезятся, но сейчас не до этого… Вся дрянь, что циркулирует у нее в крови, наверное, будит в ней сентиментальные чувства: вместо того чтобы убрать телефон обратно в лифчик, она включает камеру, переводит ее в режим видео, делает четыре вдоха-выдоха, сосредотачиваясь, и записывает очередное послание для Эдриен, пытаясь сказать ей что-то по-настоящему важное и при этом не плакать… но через полминуты в двадцати футах от нее в снежном буране на миг просматривается чей-то силуэт.
– Продолжение следует, – шепчет Лета в телефон, сует его на место, в левую чашечку. Рука совсем онемела от окси. Или от страха. От прелюдии смерти.
От прелюдии смерти?
– Такова жизнь, девочка, – бормочет она
