Пустая комната №10 - Серафина Нова Гласс
Когда я думаю об этом, мне хочется защитить Фрэнка. А еще мне приятно, что я наконец-то перестала гоняться за Ридом и его… беременной молодой невестой. Может быть, именно это мне и нужно было, чтобы двигаться дальше. Может, я даже должна быть благодарна за то, что могу оставить все в прошлом. И возможно, все к тому и шло, но я столько месяцев мечтала увидеть его имя на экране телефона, и теперь, когда он и правда звонит, все идет кувырком. Но раз я лишь ежусь, это уже… прогресс. Ладно, Рид, неужели тебе нечем заняться, да еще когда на подходе ребенок, кроме как преследовать меня ради драгоценного набора инструментов? Ну давай, продолжай звонить, посмотрим, как далеко ты зайдешь.
Я замечаю, как к почтовым ящикам подходит Каллум, и окликаю его. Сейчас не шесть часов – неурочное время.
– Привет, – говорю я, он видит Фрэнка и подходит к нам.
– Хотите сыграть? – интересуется Фрэнк.
– Нет, спасибо, я уже ухожу. Сегодня на стадионе баскетбольная игра. Хотел только взять дождевик, – говорит он, и Фрэнк кивает.
– У тебя еще течет кран? – спрашиваю я, потому что обычно мы ведем до боли пустые разговоры у почтовых ящиков в шесть часов вечера, но вчера Каллум наконец-то сказал кое-что новое – что по ночам у него капает из крана.
– Вроде да. Я закрываю дверь в ванную, чтобы не слышать, но, думаю, он еще течет.
– Я починю, обещаю, – говорю я, и Каллум скептически кивает, машет Фрэнку и направляется к машине.
– Я могу помочь? – спрашивает Фрэнк с таким энтузиазмом, что я не способна отказать.
Он бежит за поясом с инструментами, чтобы встретиться со мной, я иду за своим ящиком и захожу в квартиру Каллума.
Как, наверное, любой другой любопытный человек, я шарю в кухонных шкафчиках. Ничего интересного. Только безумное количество лапши быстрого приготовления и замороженных обедов, а также шесть упаковок пива. Беру одну банку и мысленно обещаю расплатиться. Осматриваю кран в ванной и вижу, что он протекает, потом заглядываю под раковину, освобождаю место для доступа к трубам и притаскиваю ведра на случай, если понадобится вскрыть трубу.
У меня замирает сердце, когда я вижу в пластиковой корзине, рядом с бритвами и лосьоном после бритья, старые резинки для волос и щипцы для завивки, принадлежавшие Лили. Трудно представить ее здесь. Она всю жизнь провела в другом месте, и вот однажды начала кашлять, решив, что простудилась, а это оказалось смертным приговором. Я плохо ее знала, но до сих пор вспоминаю и понимаю, какая пустота осталась после нее в жизни Каллума.
Теперь я чувствую себя засранкой, сующей нос куда не надо, поэтому выхожу и жду Фрэнка – ремонт ерундовый, и я не хочу заниматься им без мальчишки. И тут мимо проходит Анна, очень удивившись, увидев меня здесь.
– Ищешь Каллума? – спрашиваю я, и она краснеет.
– Да, просто… Я хотела с ним поговорить, но…
Она явно нервничает, и я знаю, она ждет от меня ответов. На ее месте я тоже жаждала бы выцарапать себе глаза за то, что говорю загадками и заставляю ждать. И еще я могу сказать, что Каллум ей нравится и она, вероятно, чувствует себя виноватой. Я не идиотка. Вижу, что между ними происходит, и поэтому бросаю ей кость.
– Я чиню кран. Каллума нет дома.
Пока я ничего не говорю. Ей придется довериться мне, потому что у меня есть что-то интересное для нее, но надо кое в чем убедиться, получить небольшую страховку, чтобы не пойти ко дну вместе с тонущим кораблем, на котором я каким-то образом оказалась.
– Он вроде играет в баскетбол или что-то в этом роде. Скоро вернется, – говорю я, и мимо по-хозяйски прошмыгивает Фрэнк со своими инструментами.
Анна так напряженно смотрит на меня, что у меня бегут мурашки по коже.
– Вообще-то, я хотела поговорить с тобой, – заявляет она.
– Сейчас не могу. Я на работе. Давай попозже.
– А… ну ладно, – робко произносит Анна и возвращается к себе.
Я наконец выдыхаю и чувствую, как меня трясет. Пока Фрэнк раскладывает инструменты, зажмуриваюсь и пытаюсь взять себя в руки. Мне так ее жаль. Проклятье. Мне правда жаль, Анна. Я облажалась.
Мы с Фрэнком довольно быстро чиним кран и возвращаемся к лимонаду и шашкам. Я знаю, что делаю, твержу я себе. Озираюсь в поисках Анны, но ее нет в поле зрения.
– Я поступаю верно, – бормочу я.
– Что-что? – спрашивает Фрэнк.
– Ничего. Дамка.
И тут Фрэнк показывает куда-то мне за спину, на кирпичную стену офиса.
– Что это?
Он уже дважды обыграл меня в шашки и, видимо, заскучал с таким слабым соперником.
Я смотрю в указанном направлении и вижу свои прекрасные травы, посаженные около офиса, зеленые и пышные.
– Пряные травы. Их можно есть.
– У нас раньше росла какая-то трава. Однажды мама приготовила очень вкусные кексы, и после них я странно себя чувствовал.
Я таращу на него глаза, не зная, что и сказать, и гадая, через что еще ему пришлось пройти за такую пока короткую жизнь.
– Ну эти другие. Понюхай, – предлагаю я, он садится на корточки перед маленькими горшками и аккуратно поднимает каждый, словно драгоценность.
Он нюхает одно растение, размышляет, а потом подносит нос к другому.
– Вот это мята, а остальные я не знаю, – говорит Фрэнк.
– Вот это мое любимое. Базилик. Понюхай, – говорю я, и Фрэнк улыбается. – Ты когда-нибудь пробовал песто?
– Нет. – Он смеется. – А что это?
– Лучшая штука на свете, его едят с тонной чесночного хлеба и макаронами. Если хочешь, я покажу тебе, как его готовить.
– Как на кулинарном канале? Не готовая замороженная еда?
– С нуля, – отвечаю я, и у меня замирает сердце, ведь мы выращивали травы именно для этого – чтобы мой ребенок влюбился в кулинарию, растения и сад, а теперь передо мной вот этот замечательный паренек, и я ему нужна.
Не этого я ожидала, но мне не терпится все ему показать, особенно когда я вижу волнение на его лице. Оно смешано с сомнениями, или, может быть, это страх, что я забуду. Забуду о нем. Но этого не произойдет.
– Что скажешь? Может, в выходные?
Он кивает.
И тут я чувствую, как на нас падает тень. Мы оба поднимаем головы и видим человека – фигуру, залитую со спины солнечным светом. Я прикрываю глаза рукой и, прищурившись, пытаюсь его рассмотреть. Он
