Не бойся Жнеца - Стивен Грэм Джонс
Но нет. Она встает и всем своим весом налегает на полозья, разворачивая их что есть силы, и это не просто плавный разворот – полозья взлетают вверх и описывают круг.
Центр тяжести меняется, угол движения тоже, и снегоход врезается в снег – делает то, что отказался делать для Дженнифер.
Полозья замедляют ход, потому что тяговое усилие изменилось. Мотор воет на высоких нотах, Лета максимально отводит рычаг назад, выворачивает его, но жесткий и прочный причал все равно не отступает, приближается; от столкновения не уйти, ей сейчас отшибет голову, она врежется в перекладины…
Дженнифер саму несет по льду, она скользит мимо и прекрасно видит, что столкновение почти неизбежно. Несколько дюймов. Если волосы у Леты, как раньше, пышные, словно в рекламе шампуня, они зацепятся за верхушку причала. Но та даже не оборачивается посмотреть, что ее ждет. Она настойчиво гнет свою линию. Потому что другого варианта у нее нет. И после секундной паузы, когда ее уже не тащит вперед, снегоход останавливается, полозья впиваются в снег, сила тяжести толкает ее в спину, сначала на фут, потом на ярд – и снегоход замирает.
Лета отпускает рычаг и плюхается на сиденье. Под Дженнифер уже не лед, а берег; она катится наверх через слежавшиеся сугробы, весь ее мир – сплошная белизна и холод, рот, глаза, нос и уши облеплены снегом, дурацкие очки для плавания куда-то улетели, их нет. Как они могли соскочить, когда ее голова, закрепленная куда хуже, все еще при ней?
Дженнифер сидит, обхватив руками колени, а Лета разбирается со снегоходом, вырубает мотор, а ключ цепляет себе на куртку.
– Похоже, я все свои жизни израсходовала, – говорит Дженнифер, позволяя Лете выдернуть себя из сугроба.
– Господи, я выгляжу на двадцать лет, – отвечает Лета с каменным лицом, в лучшем виде изображая Нэнси Томпсон.
– Ненавижу тебя, – говорит ей Дженнифер.
– А я – тебя, – отвечает Лета.
Вместе они поворачиваются к Терра-Нове.
– Блин, – произносит Лета.
Дженнифер смотрит на нее и одобрительно кивает: ругательный лексикон потихоньку осваивается.
– Зачем? – спрашивает Лета, и ветер рвет ее слова в клочья. – Зачем мы здесь?
Дженнифер просто кивает Лете: идем, мол, объяснять на пронзительном ветру малопонятную хрень не самое уместное занятие.
Первый дом, что нависает над ними, мелькает сквозь просветы вьюги. Тени и память подсказывают им: когда-то в этом доме жила Лета.
Он покрыт черной коркой, но все-таки стоит – обуглившийся призрак себя самого.
Дженнифер хочет подняться на ступеньки, но чувствует, что Лета остановилась.
– Что такое? – спрашивает Дженнифер.
Лета все смотрит вверх, качает головой, мол, ерунда, ничего особенного, потом ныряет вперед и хватается за протянутую Дженнифер руку. Не потому, что Лете требуется поддержка, дело в другом: вдруг крылечко под ней провалится, и она угодит в населенный всякой жутью подпол? Истории, в одну из которых они попали, такие пространства обожают.
Но половицы не проваливаются. Дженнифер мысленно награждает Стрелковые Очки благодарным кивком: отлично сколотил крылечко. Она не может привыкнуть, что его звали Грейд. Как можно дать такое имя своему ребенку? Да хоть кому?
Она готова повернуть затейливую почерневшую ручку, но Лета ее останавливает. Хочет открыть дверь сама.
Дверь поначалу упрямится, и Лета как следует налегает плечом – сильнее, чем может Дженнифер.
Вместо того чтобы распахнуться, дверь падает в дом – б-бум-м-м-м! – наверное, будя все привидения в Терра-Нове.
Лета ступает на эту высокую затейливую дверь, будто на гостевой коврик, Дженнифер идет за ней, стараясь охватить всю картину сразу. Она не имеет понятия, как тут все выглядело раньше. Сравнивать ей, в отличие от Леты, не с чем, но она готова биться об заклад, что пивные банки и презервативы в оригинальном варианте отсутствовали. В углу подстилка для спанья из рваной одежды, в том числе, кажется, заношенный до последней крайности форменный окружной комбинезон. В Пруфроке появились бомжи?
– Сюда, – говорит Лета, решительно шагает через всю эту рвань и, нырнув в высокую арку, попадает в приличных размеров кухню, подальше от рвущегося в дом ветра.
Плита, которая тянула тысяч на пять долларов, выдрана с корнем: наверное, перевезти ее тайком через озеро имело смысл. Холодильник встроен крепче, поэтому отодраны только дверцы – видимо, от отчаяния. Наверное, думает Дженнифер, торчат где-нибудь под снегом между домами. Торчат и продуваются ветром – отличная мишень. В Айдахо так: если предмет не прошит дырками от пуль – непорядок. Собаки на то, что считают своим, писают. Жители Пруфрока заднюю лапу не задирают, а достают оружие.
– Тиара рассказывала, что в детстве готовила вместе с мамой. – Лета проводит рукой по гранитной поверхности кухонного острова, и между пальцами собирается пепел.
Дженнифер помнит, как Тиара – мачеха Леты, убойная блондинка и секс-бомба – летит по воздуху мимо яхтенной мачты, машет руками, а ноги будто крутят педали, стараясь победить закон всемирного тяготения. Думать о ней сейчас как о «секс-бомбе» нехорошо, потому что от удара о борт Тиару разорвало на части.
– Что смешного? – спрашивает Лета.
Дженнифер только качает головой: ничего.
Лета еще раз смотрит по сторонам, потом легонько, не теряя изящества, садится на стойку у холодильника.
– Прибыли, – говорит она. Это звучит как вопрос.
– Ты Эдриен не с ним оставила? – Дженнифер теребит шаровую ручку кухонного шкафчика, та болтается: дверца либо выгорела, либо насквозь проржавела.
– С Фармой? – Лета ухмыляется на свой манер, будто рот прищемили. – С ней остался Бан.
– Бан, – попугаем повторяет Дженнифер.
– Он… не такой, каким был раньше, – говорит Лета. – Люди меняются. С возрастом. Представляешь, он все время сидел у моей больничной койки после… сама знаешь. После кино. И говорил мне, что ему стыдно за то, что в школе он… сама понимаешь.
– Не важно. – Дженнифер плотно закрывает дверцу шкафчика, будто сейчас это самое главное. – Ты не дурочка. Не изменись он, ты бы с ним не была.
– Спасибо, – говорит Лета, потом добавляет: – Есть за что.
– Хотела тебе сказать, зачем мы здесь, – говорит Дженнифер. – Джинджер мне сказала…
– Погоди. Ты с ней говорила?
– Да.
– Когда?
– Я была в Плезант-Вэлли.
– Но…
– В книгу посетителей не записывалась.
Дженнифер наклоняется, заглядывая в сток раковины. Там просто открытое пространство. Самое подходящее место, чтобы оттуда кто-то выглянул. Должен выглянуть.
– Но она ни с кем не разговаривает, кроме
