Аромат - Поль Ришардо
Аббад беспомощно сжимал кулаки – так, что суставы побелели, пока он пытался сдержать гнев. Он сказал, что может, с согласия Одри, навестить Симона, причем вовсе не как представитель закона.
Сначала она ничего не ответила. Инспектор уточнил:
– Когда я с ним закончу, будет чудом, если он снова сможет ходить.
Ей бы хотелось сразу отказаться от этого предложения. Ей бы хотелось потом вспоминать, как она вскочила со стула и отчитала Али, втолковывая, насколько важно не допускать самосуда. Но сама мысль, что физическая неприкосновенность ее обидчика зависит только от ее доброй воли, была соблазнительна. Одно ее слово, и тот, кто накачал ее наркотиком и изнасиловал, окажется на больничной койке. Одно слово, и она увидит, как эта гадина ползет к своей машине, пока Аббад его избивает. Перспектива столь привлекательная, что какое-то мгновение Одри ею наслаждалась. Но ее рассудок, пусть израненный, пусть измученный, все-таки восстал против этого предложения.
Официант принес напитки, не подозревая о переживаниях клиентов. Улыбка, привычная шутка – и он отошел. Всплеск обыденности, банальной и безобидной, умиротворил молодую женщину.
– Спасибо, Али, но это не лучший выход.
– Он должен заплатить за то, что с тобой сделал, – ответил Аббад, борясь с комком в горле и опустив глаза.
Одри повысила голос. Защищать больше нечего. Зло свершилось. Ожесточенное упорство Али не имело смысла. Он и так уже много раз рисковал из-за этой истории. Пора остановиться.
Одри успокоилась. Немного. Но достаточно, чтобы сформулировать свои мысли. Да, она хочет, чтобы Симон заплатил за то, что сделал. И будет бороться, чтобы правосудие восторжествовало. Но она не позволит, чтобы Аббад стрелял себе в ногу. Наверняка в тот вечер кто-то что-то видел. И если этот человек не пожелал ничего говорить копам, возможно, он доверится жертве. А еще остается Эмилия. Есть надежда, что та нарушит обет молчания и рано или поздно все же расскажет, чему была свидетельницей в тот вечер. Одри не опустит руки.
Чем дольше она говорила, тем сильнее крепла в ней надежда. Когда буря наконец миновала, Одри попросила прощения у Али за то, что так вспылила. Она отлично знает, что ради нее он готов растоптать свою карьеру. И что неуместное предложение было лишь проявлением его искренних чувств. Она поблагодарила Аббада за то, что он сделал, а главное – за то, чего он делать не должен.
– Я только-только нашла тебя. Пожалуйста, не порть все. Я уверена, что ты мне поможешь. То, что ты уже сделал, бесценно. Ты поддержал меня в тот момент, когда полиция решила умыть руки. Это дает мне силу продолжать верить. Ты мне нужен. И всегда будешь нужен…
43
Едва Элиас вернул телефон на базу, как Ален бросил с притворной непринужденностью: «Тебе есть чем гордиться, паренек».
Молодой человек шагнул к нему. Ален распахнул руки, и они обнялись. Впервые за все время их общения. Порыв, который случается, когда в жизни двоих наступает переломный момент. Это объятие вместило в себя все то, что не было сказано ими друг другу за несколько лет знакомства.
Взволнованный, Элиас предпочел сбежать, столкнувшись с такой открытостью. Выдумал, что забыл выключить кран на втором этаже, и выскочил вон. Переоценил собственную способность выдержать наплыв сильных чувств.
Ален нагнулся и поднял последнюю из рассыпавшихся кастрюль.
– Такая насадка подходит?
Клодина вернулась на кухню с отверткой в руке.
– Как раз та, что надо. Теперь я смогу починить эту чертову кастрюльную вешалку.
Он взял у жены инструмент и поцеловал ее в лоб. Расчувствовался что-то к концу дня.
Ален вскарабкался на неустойчивую табуретку и прикручивал к стене металлический кронштейн, когда мысль в голове окончательно оформилась. Исключительные способности ассистента заставили мозг заработать на полную катушку. То, что продемонстрировал Элиас, было достойно большего, чем хилые аплодисменты равнодушного прохожего и кинутая им в шляпу монетка. Нет, на этот раз наставник был глубоко потрясен. Даже покорен. Тщеславие, пустившее корни в душе, расцветало все более пышным цветом, даря удовлетворение и даже опьяняя. А боль от предстоящей потери филиала мало-помалу стихала, уступая место очевидному выводу: его преемником станет Элиас.
– Ну и пускай себе закрывают мой офис!
– Что ты сказал?
– Ничего, дорогая. Разговариваю сам с собой.
Смутившись, он слез со своего пьедестала и отдал отвертку жене. Крючок выдержит, если не навешивать на него слишком много.
Он подождал, пока Клодина выйдет, чтобы отнести отвертку на место, и вернулся к своим размышлениям. Конечно же, Элиас заменит его и наследует ему. Это только вопрос времени, когда «Фрагранция» тоже все осознает. Да-да, так оно наверняка и будет… Ален придержал полет воображения. Чтобы его пророчество сбылось, именно он должен заложить первый камень. Первый, и последний. Единственный. Самый важный. Завтра он назначит встречу с Корнелией и договорится о досрочной отставке, предложив обменять свое место ольфактора на постоянное место ассистента для Элиаса. Предложение, от которого невозможно будет отказаться, поскольку «Фрагранция» упорно искала способы избавиться от переизбытка практиков. Ну а как только его ученика примут, Ален уж постарается, чтобы талант Элиаса раскрылся полностью. Мальчик однажды сделается ольфактором. Ален ни секунды в этом не сомневался.
Солнце стояло уже низко. Ветер разыгрался сильнее обычного, заставляя мерцать листву деревьев. Черное пятно, обозначившее ту точку, где Ален спалил половину своей жизни, сейчас притягивало его куда меньше. Он отвернулся и принялся обдумывать, чем бы теперь занять освободившееся пространство. Если он ничего не предпримет, супруга воспользуется этим, чтобы увеличить число своих зеленых питомцев. Надо же, о чем он размышляет. Забавно. Может, это и есть смысл жизни на пенсии: забота о мелочах. Он ощутил в глубине души нечто вроде успокоенности. Через несколько минут появилась Клодина.
– Ты что, не слышал, как звонил стационарный? – поинтересовалась она, держа трубку в руке.
– Нет. И кто это был?
Жена передала ему
