Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Лодку мыть – не стихи писать! – заверил я Дмитрия, не раскрывая, правда, тайны, что сложение стихов протекает для меня легче.
– Уж ты смотри, не подведи! – подчеркнул управляющий серьезность момента.
– А премиальные будут? – с надеждой поинтересовался я.
– Плохо ты шефа знаешь! Премиальные – это если нам голову не оторвут за какой-нибудь ляп.
– Тогда постараемся без ляпов! – миролюбиво заметил я. – Голова дороже.
Мыли лодку вместе с Романом, но и Галя со Светой без дела не остались, в свободное время вылизали до блеска рубку и хозяйскую каюту. Принимая работу, Дмитрий благодушно заявил:
– Для девчонки сойдет!
– А сколько ей лет? – полюбопытствовал я.
– Откуда мне знать? Она здесь ни разу не появлялась. Кажется, через год школу заканчивает.
– Значит, пятнадцать или шестнадцать. Ужасный возраст: уже не подросток, но еще не девушка.
– Она будет не одна, с ней путешествует тетка, Дора Аркадьевна.
– Сестра Бориса Аркадьевича?
– Старшая. Шеф отправил ее в Италию присматривать за дочерью, пока та будет учиться живописи у местных мастеров.
– Хорошо иметь такого любящего папу! – вздохнул я.
– Неплохо! – согласился Дмитрий. – Но беда в том, что он только с дочерью такой добрый.
– А с женой?
Вопрос мой Дмитрию показался, по-видимому, бестактным, поскольку он отвернулся, не проронив ни звука. С мягким шелестом в порт въехала потрепанная спортивная машина и остановилась возле нашего катера. Верх ее начал складываться, откидываясь назад, и на пристань вылился каскад музыкальных аккордов.
– Хоакин! – Дмитрий приветственно помахал рукой черноволосому молодчику, развалившемуся на месте водителя.
Тот, улыбаясь, выкрикнул:
– О, Дмитрий!
Оказалось, Хоакин – наш капитан, без него лодке было бы суждено стоять на приколе в порту. На выход в море требовалось разрешение, а получить его без лицензии невозможно. Но у Хоакина она имелась, и это делало его весьма важной фигурой в порту, переполненном яхтами богатеев.
Пока капитан осматривал сверкающее чистотой судно, Дмитрий успел позвонить на виллу. Гостьи должны были появиться через час, и управляющего интересовало, успевает ли кухарка с обедом. Она успевала, но зато возникли какие-то другие проблемы, и Дмитрий спешно отбыл обратно на вершину горы, оставив нас вдвоем с капитаном. С ним мы отлично поладили, поскольку Хоакин очень прилично владел английским, что при его работе было просто необходимо: английский на море считается языком официальным.
Хоакин проверил готовность лодки к выходу в море, не проявляя, впрочем, излишнего рвения к работе, что вообще является отличительной чертой жителей курортных городков. Ко мне, матросу без морского стажа, капитан отнесся дружелюбно, но как к некой жизненной иронии, явно не полагаясь на мою помощь во время предстоящего плавания. Впрочем, таким было его отношение ко всем без исключения лицам, для которых плавание не являлось профессиональной обязанностью, даже к владельцам наиболее дорогих яхт, обеспечивающим его весьма выгодной, по испанским меркам, работой. С моей точки зрения, Хоакин являлся этаким идальго прибрежного плавания, удовлетворенным своим местом в жизни и потому пребывающим с ней в полном согласии. Распрощавшись со мной, он аккуратно выехал с причала и, миновав шлагбаум, направился к центру города на своем сверхмощном кабриолете, собираясь, видимо, набраться сил в одном из многочисленных ресторанов Плайя де Аро в преддверии завтрашнего выхода в море. Недолго думая, я последовал его примеру, но в «Левант» попал только спустя полчаса, поскольку добирался на своих двоих. Роман, ожидавший меня за столиком, откровенно скучал: до конца недели Галина вкалывала, добывая хлеб свой насущный, в популярном среди русских туристов заведении «У Ивана», куда ей удалось не без труда устроиться пару дней назад.
– Чем займемся, бледнолицый брат? – поинтересовался Роман, проявив немалую эрудицию. Другой бы удивился, но я-то знал, что парень резко повысил интеллект, успешно расправившись со «Следопытом» Купера, и ответил ему в тон:
– Не пришла ли пора навестить твою белолицую скво, Светловолосый Орел?
Роман, сразу сникший, печально пояснил:
– Не велено, бледнолицый! У них там строго, отвлекаться на разговоры с посторонними нельзя.
– Вот она, потогонная система во всей своей красе! – лицемерно заявил я. – Звериный лик испанского капитализма!
– Так ведь у нее хозяин русский! – озадаченно заметил Роман. – Из Питера.
– А это, брат, еще хуже! – проникновенно произнес я. – Тут принцип простой: бей своих, чтоб чужие боялись.
– Точно! – согласился Роман. – У наших это здорово получается! Взять хотя бы моего дядю…
Разговор прервал телефонный звонок.
– Я сейчас беседовал с Хоакином, – деловито сообщил Дмитрий. – Он настаивает, чтобы ты вышел завтра с нами в море, говорит, без матроса ему будет тяжело. Вот ведь сволочь, раньше сам прекрасно со всем справлялся.
– Ну не знаю даже. Я ведь подряжался только лодку мыть, – неуверенно отозвался я. – За матроса набавить бы не мешало.
– Слушай, ты где остановился в Плайя де Аро? – вкрадчиво поинтересовался Дмитрий. – И сколько с тебя берут за жилье? – После моего выразительного молчания добавил: – Ну, есть еще вопросы?
– У матросов нет вопросов! – бодро отрапортовал я. – А что от меня требуется? Учти, я в морском деле ни бум-бум!
– А еще одессит, в портовом городе обитаешь! Ладно, обязанности у тебя простые: отдавать швартовы, убирать эти штуковины, что борта защищают от ударов, не знаю, как они называются, а все остальное время сидеть в своей каюте и не высовываться.
– С этим я справлюсь.
Мой уверенный ответ Дмитрию понравился. Подумав, он добавил благодушно:
– Тут вот еще что: поскольку ты плывешь с нами, горничную мы взять не сможем, и еду тебе придется подавать самому. Постарайся не пролить кофе девочке на платье!
Мы посмеялись: он от всей души, а я – за компанию. Наверное, это весело, когда простой матрос выливает горячий эспрессо на белое платье несовершеннолетней дочери миллиардера. Интересно, какое за это полагается наказание? Думаю, самое меньшее – немедленно выкинут за борт! Я представил, как Дмитрий и Хоакин раскачивают мое бренное тело над бортом лодки, а стоящая поодаль точеная блондиночка в белом платьице с огромным черным пятном на подоле вопит визгливым полудетским голоском:
– Утопите мерзавца!
Но, как часто бывает, действительность оказалась совсем иной, и когда следующим утром на причал въехал черный «мерседес», принадлежащий лично Борису Аркадьевичу, из него, как чертик из шкатулки, выскочила крепко сбитая девушка-подросток с черными вьющимися волосами и огромными сверкающими глазами, оттенок которых в зависимости от освещения менялся от светло-серого до лазурного. Подбежав к лодке, она восхищенно завопила:
– Полный улет!
Голос у девочки оказался неожиданно низким, грудным, а сама она меньше всего походила на утонченную, избалованную особу. Нелепые клетчатые шорты, из которых торчали худые ноги, плохо сочетались с морковного цвета футболкой, что, судя по всему, юную леди никак не смущало.
Вслед за ней из салона машины, как из чрева
