Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория - Эльвира Владимировна Смелик
– Руслана Юнировича ведь сейчас нет, – вовремя вспомнил Павел. – А постель осталась. – Он снова стал спокойным и уверенным, но не безразличным, по-прежнему переживал за них, старался помочь. Оттого и не поддавался тревоге и отчаянию, пытался вести себя сдержанно и хладнокровно. – Дима, идем со мной, – распределил роли. – За простыней. И лопату тоже прихватишь. Одна как раз у задней двери стоит. А вы, – посмотрел на Заветова с Сарафановым, – ждите здесь.
Они слушались беспрекословно, даже не пытаясь думать самим.
– Вас только трое было? – уточнил Павел у Димки, пока снимали белье с кровати географа.
– Нет, – Бармута мотнул головой, выложил честно: – Еще Снегирь, Добриков и Васильев. И Танюха Каширина знала. Мы с ней вместе обсуждали. Только она с нами не ходила. Потому что в комнате не одна.
Павел нахмурился, закусил губы.
– Им надо сказать? – догадался Бармута.
– Придется. Чтоб держали язык за зубами. Да они сами спросят, и им не соврешь. А то еще начнут хвастать, что это они вместе с вами Юсуфа прогнали. Поэтому, Дима, обязательно скажите. – А перед тем как Бармута ушел, держа в руках свернутые в ком пододеяльник и простыню, Павел задержал его еще на минуту. Взял за плечи, посмотрел в лицо. – Только вы быстрее, Дим. Действуйте, не тяните. Это же для вас самих важно. А еще для Снегирева, Добрикова, Васильева. И для Тани. А я тут прослежу, чтобы остальным некогда было в окна смотреть, если начнут просыпаться. И тоже буду молчать. Клянусь. Потому что своих не предают и не подставляют.
Глава 29
Антонина Петровна вставала рано даже без будильника. Но с вечера, как советовал муж, выпила таблетки, поэтому на всякий случай завела. И не зря. Она не только не проснулась вовремя, но и, услышав дребезжащий звонок, еле продрала глаза.
Тело ощущалось неподъемным, словно налитым свинцом, мышцы неприятно тянуло. Еще и мужа рядом не оказалось, и даже место его в постели было уже прохладным.
Хотя чего здесь удивительного? Наверняка Юсуф уже отправился включать генератор, а потом принялся чистить дорожки от снега, раз все равно встал.
Только ее-то почему не разбудил? Пожалел? Решил, пусть поспит еще немного, раз вчера жаловалась на усталость?
Чуть ли не силой заставив себя подняться, Антонина Петровна в первую очередь подошла к окну, выглянула, но мужа не увидела. Скорее всего, чистит где-то в другом месте. Щелкнула выключателем, свет загорелся. Ну, значит, точно уже встал, взялся за дела. Да и ей пора.
Она направилась на кухню, и следующие два часа пролетели незаметно: пока кашу сварила, пока посуду помыла, пока приготовила кое-что к обеду, чтобы опять хоть ненадолго выключить генератор.
В помощники ей сегодня достались два паренька. Тарелки и стаканы Антонина Петровна им не доверила, усадила чистить картошку для супа. Они хоть и не отказались, но и не усердствовали особо, тем более сразу заметно, что к подобной работе не привыкли, больше языками чесали.
– Да я говорю тебе, как будто кто-то стучал, – убеждал один другого. – Я сам слышал, когда ночью проснулся.
– Опять, думаешь, пионеры из пропавшего лагеря приходили? – хохотнул второй.
Но Антонина Петровна особо в их болтовню не вслушивалась. В душе разрасталось беспокойство: чего это Юсуф завтракать не приходит? Давно пора. Если что-то и перехватил перед уходом, пока она спала, всяко бы опять проголодался. Вот же заработался, неугомонный! Даже не заглянул на минутку за целых два часа.
Она не стала дожидаться дальше, пока муж сам объявится, оделась, чтобы позвать. Обошла здание, но нигде его не обнаружила. Да и не похоже, что дорожки с утра чистили. Где же он? В подвале? Возится с генератором? Но и там Юсуфа не оказалось.
Может, и глупо без особой причины сходить с ума, но от волнения у Антонины Петровны сжало виски, а сердце неровно заколотилось. Она гнала от себя беспокойные мысли, но те возвращались бумерангом, не давали сидеть на месте.
Вернувшись в здание, поспрашивала у тех, кто попался на пути:
– Юсуфа моего не видели? – Но в ответ получила от всех короткое «нет».
Только вожатая поинтересовалась:
– А что?
– Да запропастился куда-то. Найти не могу, – пояснила Антонина Петровна, но тут же улыбнулась, махнула рукой, показывая, что ничего страшного, однако на самом деле разволновалась еще больше.
Вот где благоверного черти носят? Может, решил сходить до их домика-сторожки? За чем-нибудь. Но разве нельзя было предупредить? Как всегда, решил, что не обязательно? Ведь беспокоиться не о чем, никуда он не пропадет.
Вот наверняка так и есть, но мучить себя догадками никуда не годится. Лучше удостовериться, заодно и отчитать Юсуфа за бестолковость. Время-то есть. К обеду, что могла, приготовила. Поэтому Антонина Петровна оделась уже как следует и двинула к сторожке, никому ничего не сказав. Но домик встретил пустотой и непривычным холодом, отчего стало совсем уж не по себе.
Сердце почти выпрыгивало из груди, воздуха не хватало даже на улице, а ноги предательски подкашивались. Однако Антонина Петровна уже не могла остановиться, пока Юсуф не отыщется. Даже если придется обойти всю базу.
Она не замечала, как летело время, не обращала внимания ни на глубокий снег, ни на одышку, ни на боль в груди. Обошла, что могла, добрела даже до притулившейся в небольшой рощице беседки.
Летом со стороны ее почти не видно, поэтому в ней частенько прятались любители уединения. А во внесезонье – Юсуф. Чтобы тайком от жены покурить. Но в данный момент беседка тоже пустовала.
Антонина Петровна перешагнула через порог, смахнула с лавки снег и присела, не в силах справиться с навалившейся усталостью.
Отдохнет немного и вернется на кухню. Скорее всего, и Юсуф уже там. Давно сам нашелся, пока она тут баржей по сугробам рассекала.
В груди кололо нормально, не дохнуть. Приходилось довольствоваться частыми неглубокими вздохами. Голова кружилась, перед глазами мельтешили мошки, особенно заметные в чересчур ярком свете.
И откуда такой? Вроде ж солнца нет, по-прежнему прячется за облаками.
Антонина Петровна удивленно запрокинула голову, совсем позабыв, что над ней не небо, а деревянная крыша беседки. И в тот же момент ослепительное сияние затопило мир, накрыло ее, окутало, будто ватным одеялом. А затем сразу погасло.
* * *
Незадолго до
