Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория - Эльвира Владимировна Смелик

– Не пускай никого, – добавил Жека, – если и правда кто-то заявится.

– Так чего не пускать-то, если сразу увидят? – озадачился Сарафанов, растерянно предположил: – Надо, что ли, его назад затолкать? – И разогнавшийся было разговор опять оборвался, обернулся звенящей тишиной.

Приблизиться, а еще и дотронуться, ну нет!

Взгляды, словно примагниченные, сошлись на лежащей на снегу фигуре, приклеились и не желали отрываться. Пока Бармута не догадался зажмуриться. Тогда и в голове слегка прояснилось.

– Дверью, – почти беззвучно выдохнул он, вскинулся чуть ли не с радостью: – Можно дверью подвинуть.

– Точно. Получится, – опять поддержал его Жека.

Они втроем выстроились у наружной стороны двери, уперлись в нее руками, нажали. Та пошла довольно легко, хотя закрывать ее до конца все-таки не стали – не хотели слушать, как дворник покатится вниз по ступенькам, ничуть не меньше, чем его касаться. А после, оставив Сарафанова возле подвала, вдвоем рванули назад в корпус.

– Хорошо, что Павел, как и остальные, не запирал на ночь комнату – стучать не понадобилось. И хорошо, что географ отчалил. Иначе бы…

– Да неважно, что иначе!

Они, не задерживаясь, ввалились внутрь, кинулись к кровати.

– Паш! Паш, проснись! – взывали шепотом, тряся за плечо. – Ну проснись! Па-ша!

Павел распахнул глаза, воззрился ошалело.

– Вы чего? – Приподнялся на локте, встревоженно свел брови. – Случилось что-то?

– Случилось, – кивнул Жека.

– Паш, пожалуйста, вставай! – взмолился Бармута. – Пойдем с нами.

– Куда?

Но он лишь упрямо и отчаянно повторил:

– Пойдем! Пожалуйста!

И Павел, напряженно вглядевшись в склоненные над ним лица, поднялся, натянул брюки и футболку и опять обеспокоенно уточнил:

– Так куда идти-то?

Но Бармута опять не ответил, вместо этого произнес:

– Нет, ты по-нормальному оденься. Как на улицу.

Павел нахмурился, задышал глубже. Сейчас он не старался играть в невозмутимость, по-настоящему встревожился и насторожился.

– Зачем?

– Это в подвале.

– Что в подвале?

– Ты сам увидишь, – пробормотал Димка, отводя взгляд.

– Только тихо, – предупредил Жека. – Чтобы никого не разбудить.

Павел стиснул губы. Прекрасно понял, что дело очень серьезное, но не заявил, как поступили бы прочие взрослые: «Никуда не пойду, пока не расскажете, что случилось» – и не предложил: «Сначала разбудим Марину Борисовну». Потому что был целиком и полностью на их стороне. Хотя, когда спустились в фойе, в очередной раз спросил:

– Да что произошло-то? Объясните уже нормально. – Но не остановившись и даже не замедлившись, а все так же стремительно шагая за мальчишками.

– Сейчас, сейчас объясним, – пообещал Бармута. – Только придем.

Сердце бешено колотилось. И самим идти не хотелось, совсем не хотелось. Вот бы вернуться в комнату, завалиться в кровать, моментально заснуть, а потом проснуться с твердым осознанием, что это был всего лишь сон. Жаль, как же жаль! Что так не получится.

Вот они и шли дальше, даже чуть ли не бежали. Потому как не представляли иного выхода и желали побыстрее разделить непосильную ответственность еще с кем-то, чтобы стало хоть немного легче.

Увидев неподвижно лежащего скрюченного Юсуфа, Павел побледнел, но не отступил. Наоборот, присел перед ним, попытался прощупать пульс, сначала на руке, потом на шее.

Мальчишки не сводили с него глаз, едва дышали, окрыленные надеждой, что, может, все-таки они рано поверили в худшее. Но Павел, обернувшись, помотал головой и сглотнул. И их второй раз беззвучно оглушило – до звона в ушах, до спазма в животе.

– А откуда вы узнали, что он здесь? – глухо поинтересовался он, распрямляясь. – Что вас вообще понесло в подвал, еще и в такую рань? – Сузил глаза. – Или… – протянул задумчиво, потом, на секунду зажмурившись и болезненно сморщив лицо, выдохнул: – Подождите! – пробормотал потрясенно: – Это вы? Вы с ним сотворили? Вы его…

– Нет! – не давая ему договорить, выкрикнул Жека, а затем они уже втроем заговорили, перебивая друг друга:

– Мы его проучить хотели. Наказать. Чтобы не лез не в свое дело. Чтобы не мешал.

– Ты же сам сказал, если что-то мешает, нужно от него избавиться, – заглянув Павлу в глаза, с многозначительным нажимом напомнил Бармута. – Убрать с пути.

– Ну знаете! – взмахнув руками, воскликнул Павел экспрессивно. – Убрать, да. Но не убить же! Вы что? Ничего подобного я не говорил. Мне такое даже в голову бы не пришло. – Он внезапно умолк, потом угрюмо и жалостливо посмотрел на мальчишек. – Вы хоть понимаете, чем это может для вас обернуться? – произнес с горечью.

– Да не собирались мы его убивать! – опять отчаянно заголосили мальчишки, все трое одновременно. – Только напугать. Говорим же, проучить, чтобы не лез. Мы его просто заперли. Просто заперли. А он… он сам. Мы честно не хотели, чтобы так.

– Да верю я вам! – перекрыв их сбивчивые бормотания, громко отчеканил Павел. – Верю! – Правда, после добавил: – Но… – Покачал головой. – Тут уже ничего не исправишь. Ни-че-го. Никаких вариантов. Всё очень плохо, ребят. Очень-очень плохо.

Да они и сами понимали. Ведь потому и позвали его.

– Па-аш. Ну ведь можно же что-то сделать? Ну что-то ведь можно? Па-аш.

Павел, закрыв глаза, с силой потер лицо ладонью, какое-то время скрывался за ней, ничего не делая и не говоря. А мальчишки по-прежнему неотрывно смотрели на него, разрываясь между безысходностью и надеждой, но до последнего тоже не переставая верить. Ему, в него.

И Павел не подвел. Сжал зубы, сделал глубокий вдох, такой, что даже толстая куртка не помешала заметить, как вздулась грудь, как приподнялись и опали плечи.

– Вам нужно спрятать его, – выдал осипло. – Чтоб не нашли. В подвале не оставишь, там же генератор. Кто-то да будет ходить, чтобы за соляркой следить, включать и выключать. Конечно, я могу. Но вдруг еще кто-то, и сразу наткнется. А так – пропал и пропал. – Мальчишки слушали его, затаив дыхание. – Может, сам ушел. Мало ли что ему в голову взбрело. Поэтому обязательно надо его отсюда убрать.

– Куда? – спросил Жека.

Павел подумал немного, предположил:

– Может, вам просто оттащить его подальше, засыпать снегом?

– Оттащить?

– Ну да, оттащить.

– Как?

– Ну как? – чуть раздраженно откликнулся он. – Я же тоже не знаю. Мне никогда не приходилось. Я просто пытаюсь что-то придумать, чтобы вас хоть как-то выгородить. Чтобы вам жить дальше, а не срок отбывать. Ошибиться каждый может. Не только в малом, но и в большом. Но и на второй шанс право имеет каждый. Я же понимаю, что вы не нарочно. Так тоже бывает. Но другие вряд ли станут разбираться. Всем начхать.

Жека стыдливо потупился, Димка тоже. Только Сарафанов продолжал преданно-прямо пялиться на Павла.

– Можно завернуть во что-то, – опять предположил тот. – Чтобы тащить. В простыню? В пододеяльник?

А потом? Как спать с этой простыней,