Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Да ладно, – не без раздражения отозвался Виталий, – кто не рискует, тот не пьет шампанское!
– Скажите, Лиза, а почему все-таки, при столь солидном количестве интересных поклонников, ваш выбор пал на нашего дорогого Виталия? – с ухмылкой поинтересовался Дмитрий.
– Пусть он сам догадается! – Чувствовалось, что Лизу происходящее забавляет.
– Да где уж мне, бездушному homo faber! Может, вы сумеете найти разгадку? – Виталий бросил быстрый взгляд в мою сторону. – Читать в душах людей – прямая обязанность поэтов!
– Вот это новость! – я соорудил на физиономии подобие изумления. – Мне-то всегда казалось, что от остальных людей поэты тем и отличаются, что у них отсутствуют какие-либо обязанности. Живи себе да радуйся!
Поскольку сарказм мой остался неоцененным – присутствующие даже не улыбнулись – оставалось лишь со всем терпением продолжить:
– Хорошо, Виталий, попробую ответить. На мой взгляд, никакой загадки нет. Когда женщина ищет не флирта, а серьезных отношений, она, прежде всего, пытается представить себе поклонника в роли отца своего ребенка. Думаю, вы единственный, кто прошел этот тест.
Наступившую тишину разорвал горький крик чайки, чуть не зацепившей крылом мачту стоявшей рядом яхты. И такая же, как этот крик, горькая в сознании моем зародилась мысль, что сам я подобный тест не прошел: Наташа от меня детей иметь не хотела. И не только от меня, вообще ни от кого.
– Что скажешь, Лизонька? – Виталий решился, наконец, обратиться к любимой.
– Ничего говорить не буду… а то загордишься еще!
Притянув Лизу к себе, Виталий нежно поцеловал ее чуть вздернутый носик, но Дмитрий безжалостно прервал естественное течение процесса:
– Если хотите бежать по взлетной полосе за самолетом вдогонку, можете смело продолжать.
Мы поднялись на причал, подошли к машине. Виталий, порывшись в сумке, нашел визитную карточку. Вручая ее, произнес многозначительно:
– В любое время дня и ночи!
Приникнув ко мне на мгновение, Лиза успела прошептать:
– Я заранее поздравляю женщину, которую вы полюбите!
Спустя минуту машина, увозящая счастливую пару в Барселону, скрылась за поворотом дороги, и мне оставалось только по-доброму позавидовать этим двоим, нашедшим друг друга, потому что в их жизни, в отличие от моей, все было правильно и понятно.
– Так поэты и вправду знают ответы на все вопросы? – Я и хотел бы уловить иронию в голосе Романа, но не смог.
– Да, почти на все. Но один всегда остается открытым, а он-то как раз и является самым важным!
– Какой именно вопрос? – ничтоже сумняшеся поинтересовался Роман.
– Где добыть денег на обед.
Роман позволил было себе улыбнуться, но передумал. Мыслил он основательно, всерьез, и потому без обиняков перешел к делу:
– Обедом я вас угощу. У меня деньги есть.
Он продемонстрировал мне золоченый кусочек пластика, полагая, без сомнения, что врожденная интуиция позволяет поэту по внешнему виду банковской карточки определить находящуюся на счету сумму. Спустя полчаса мы уже сидели в ресторанчике на центральной улице Плайя де Аро и уплетали комплексный обед, поделенный по-братски, причем входило в него столько блюд, что пришлось здорово поднатужиться. Пока Роман степенно допивал кофе, успел я смотаться к ближайшему таксофону, да только вновь безрезультатно: мобильный телефон Наташи по-прежнему не отвечал. К сотрапезнику, успевшему расправиться со своим эспрессо, вернулся я не в лучшем настроении, но он постарался этого не заметить.
– Вы любите сангрию? – Роман, похоже, не собирался покидать насиженное место.
– Не знаю. Скажу, когда попробую.
– Отлично! – оживился он. – Я как раз заказал две порции.
Сангрия – национальный испанский напиток – пришлась как нельзя кстати. В стеклянном кувшинчике к плодово-ягодному вину добавили нарезанных фруктов и лимон, засыпали от души льда и вставили соломинку – пей и радуйся! Именно этим мы с Романом и занялись, а потом еще и по второму кувшинчику осушили. Настроение чуть улучшилось: мало ли по какой причине телефон не работает, включится же он когда-нибудь!
Да только в ближайшие дни связаться с Наташей так и не удалось. Время протекало как-то бездумно, аморфно, в умиротворяющем безделье. Завтракал я прямо на лодке: варил сосиски, жарил на электроплите яичницу. Ближе к обеду появлялся Роман, изнывающий от тоски на вилле своего дяди – барнаульского миллионера.
За две тысячи евро в месяц бедный племянник выполнял в доме богатого родственника ту же непосильную работу, что и Дмитрий в хоромах Бориса Аркадьевича, а именно: платил за воду и за свет, ночью никуда не отлучался, чтобы, не дай бог, никто из загулявших туристов по ошибке не забрался в чужое владение, поскольку воров здесь и в помине не было, но, главное, перед приездом гостей – а случалось это нечасто – производил основательную уборку помещения от пыли, накопившейся за долгие месяцы ничегонеделанья. От такой жизни Роман чуть ли не волком выл, и самой большой его мечтой было вернуться в родной Барнаул, но только не летом, оно ему и в Испании оскомину набило, а в разгар зимы, в сорокаградусные холода, когда трещат от жгучего мороза деревья и замерзшие на лету птицы камнем падают с неба на искрящийся в косых лучах солнца снег.
Во мне нашел он и товарища, и учителя одновременно, искренне полагая, что у поэтов и вправду есть ответы на все вопросы, кроме, конечно, того единственного, но самого существенного, связанного с отсутствием денег на обед. Будь его воля, Роман исправно оплачивал бы наши походы по ресторанам Коста-Брава, но у меня, слава богу, имелись уже заработанные деньги, и мы договорились честно делить расходы пополам, вернее, не совсем честно, поскольку я рассчитывался за обед, а мой белобрысый друг – за ужин, обходившийся несколько дороже. Каждый день утром и во время сиесты я мчался к ближайшему таксофону, пытаясь дозвониться до Наташи, и в очередной раз ненавистный женский голос отвечал бесстрастно, что ее нет в сети. Причины тому могли быть самые разные, и я устал уже теряться в догадках, но, к счастью, помог Роман.
– Кому ты звонишь? – поинтересовался он однажды после моего традиционно безрезультатного послеобеденного похода к таксофону, прикрепленному к стене припортовой гостиницы. Во взгляде Романа читалось откровенное любопытство. – И почему она не отвечает?
– С чего ты решил, что я звоню женщине?
– По выражению лица: оно у тебя после каждого звонка одинаковое.
– Грустное?
– Потерянное. Но в остальное время ты человек жизнерадостный. Сам понимаешь, вывод сделать нетрудно.
– Радует меня, Рома, твоя проницательность! Попал в самую точку, можно сказать на любимую мозоль наступил.
Пришлось поведать ему грустную историю наших с Наташей отношений, для чего потребовался напиток покрепче, чем сангрия. Поразило меня то, как близко к сердцу принял барнаульский паренек любовные дела своего одесского друга.
– Видать, стоящая она баба! – сочувственно произнес он. – Но если подруга твоей Наташи о ваших подвигах в курсе, то чего бы тебе ей не позвонить?
– Объясняю еще раз, дурья твоя башка, что не помню ни одного номера, кроме Наташиного! Кому я буду звонить?!
– Номер можно узнать в справочной.
– А то я не пробовал! Да только дозвониться отсюда в одесскую службу «09» почему-то не удается! Не знаю даже, существует ли она еще. Вполне может быть, что в целях экономии бюджета городская власть ее ликвидировала.
