Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Вы говорите о материнской любви? – интересуюсь осторожно. Психическая неадекватность моей прекрасной спутницы очевидна, но как хочется верить в ее наивную сказку!
– Да, о ней. – Голос Апрель слегка глуховат, словно село напряжение в питающих ее батареях. – Я умерла, когда моему сыну было всего лишь десять. Но спустя двадцать лет я его снова обрела. Ни одному мужчине этого не понять!
– Но вот ваш нынешний муж понял.
– Да, и я ему благодарна. Правда, поначалу, как и вы, он принял меня за сумасшедшую. Может быть, так оно и есть.
Она высказывает это с горечью, доказывающей, что ей прекрасно известны последствия собственных слов. Но пациенты психушек, насколько мне известно, не в состоянии признаться себе, что они больны. Да, на шизофреничку Апрель не очень-то похожа!
– Я вам верю! – заявляю твердо, без колебаний.
– Спасибо! – благодарит она. – Кажется, я разоткровенничалась не зря. Кстати, мой муж тоже мне поверил, но только ему понадобилось куда больше времени.
– Не стоит его в этом винить. Возможно, со стороны виднее. Но что за зло вы причинили мужу?
– Ему все время приходится идти по лезвию бритвы, балансируя меж двумя пропастями, таящимися в его собственном мировоззрении. В одной из них его жена – сумасшедшая, нуждающаяся в лечении, а в другой – ясновидящая, умеющая читать свое прошлое. Муж не может принять ни первую, ни вторую версию. К тому же я мало делаю для того, чтобы помочь ему. Скорее, наоборот.
– Вы закатываете истерики? – удивляюсь я.
– Нет, что вы! Но иногда я принимаю решения, которые не могу ему объяснить.
– А себе? Себе вы можете их объяснить?
– Как правило, да. Мой самый серьезный проступок – я расстроила наш официальный брак. Год назад мы подали заявление – муж настоял, – а я потом пошла и аннулировала его. Он был шокирован, а я, к сожалению, не сумела объяснить ему, что не могла поступить иначе.
– Почему? Выйти замуж – мечта любой девушки!
– Разумеется, – нетерпеливо произносит она, – если выходишь за любимого человека. Но посудите сами, в каком я положении. Предположим, у меня и вправду психическое расстройство – это уже плохо, не так ли? К несчастью, возможен и другой вариант – я действительно вижу свои прошлые жизни. И тогда оказываюсь перед страшной дилеммой.
– Дилеммой? – спрашиваю недоуменно. – Что плохого в том, что вы видите то, что большинству людей просто недоступно?
– Наверное, ничего. Проблема вот в чем: раз у меня возникли материнские чувства к парню, которого я считаю своим сыном, то не вспыхнут ли снова чувства и к его отцу? Он ведь еще жив, и даже не очень стар.
Застенчивая улыбка Апрель делает ее совершенно неотразимой, и мне остается только лучезарно улыбнуться в ответ.
– Не думаю, что здесь есть проблема. Посудите сами, физически вы существуете все же в настоящем времени, и, следовательно, именно в нем ваши чувства реальны. Нынешняя любовь должна быть сильнее той, что сохранилась только в туманных и, возможно, искаженных воспоминаниях. Вы ведь любите своего избранника?
– Разумеется, люблю! – не задумываясь, отвечает Апрель. Ее слова – легкий укол в сердце, выплеск тревожного чувства утраты, приправленного ядовитым привкусом ревности. Но на самом деле ее ответ ничего не меняет, потому что у нас уже нет пути назад, и стремительность нашего сближения служит тому порукой.
– Вы не представляете, насколько сильна проекция сознания Маргариты – моего предыдущего воплощения, – продолжает Апрель, не глядя в мою сторону. – Она любила мужа не менее моего, а может быть и более, особенно учитывая то, сколько лет они прожили вместе. Абсолютно счастливый брак, закончившийся полной катастрофой. Ирония в том, что я и есть Маргарита. Двойственность разрывает меня на части, и это тоже может закончиться катастрофой. Я должна все о себе выяснить и только тогда решить, имею ли право выйти замуж.
– Вы хотите выяснить это во сне?
– Ну, если вы предложите способ лучше… – грустно отзывается она.
6
Наше возвращение не обходится без скандала.
– Вы опоздали! – зло замечает Лидия, обращаясь к Апрель. В мою сторону она вообще не смотрит, но мне на это плевать. Мне вообще плевать на все мои проблемы, потому что я все еще нахожусь под впечатлением разговора с Апрель.
Остаюсь в приемной один. Космический пейзаж на противоположной стене уже не кажется холодным, сквозь его темно-синие и голубые мазки отчетливо проступают бело-желтоватые тона солончаковой пустыни. Если сосредоточить на них взгляд, можно увидеть отдаленное будущее цивилизации.
Но узнать собственную судьбу, согласитесь, еще интереснее! И то, что предыдущая попытка заглянуть на несколько лет вперед закончилась полным провалом, еще не означает, что следует отступиться. Если, конечно, в будущее вообще возможно заглянуть. В сущности, эта процедура чем-то сродни подглядыванию в замочную скважину, вот только итог еще более печальный. Теряя связь с реальным миром, ты перемещаешься в абсолютную темноту невещественного пространства, а потом выясняется, что отсутствие сновидения во время твоего транса – следствие банальной аллергии на наркотик. Смешно, не так ли! Похоже, будущее умеет хранить свои тайны, иначе милая доктор в очках уже сделала бы себе состояние. Что может быть проще – уснуть, накурившись фимиама, а потом проснуться с репутацией провидца. Один-два хода, и ты в дамках, купаешься в роскоши и любви. А если даже и не в любви, то, по крайней мере, в том, что заменяет ее за деньги. Но… мир устроен так, что будущее останется тайной, даже если ты вдыхаешь психотропный дым! Ты никогда не сможешь выйти за границы, очерченные вселенским метрономом, но, может быть, оно и к лучшему! Жить стало бы неинтересно. Впрочем, умереть, наверное, тоже.
Одергиваю себя: ну что за чушь рождается в моем сознании? Неужели я так возбужден, что теряю контроль над собственным разумом? И контролировал ли я его когда-нибудь?
Да, слишком много несвоевременных вопросов. Апрель вот-вот уснет, давая мне возможность полностью осмыслить происходящее. Времени остается так мало, что предусмотреть все не удастся. Главное, нельзя позволить Апрель просто взять и уйти, раствориться в иссеченном шрамами пространстве этого – почти как Ершалаим! – ненавистного города, потому что найти ее там уже никогда не удастся. Бедная моя сумасшедшая девочка, почему природа так ненавидит совершенство?! Вспоминая ее трогательные откровения, ловлю себя на мысли, что она стала мне только милее. К несчастью, все ее видения – обычные фантазии деформированного сознания, природа которых ясна и неспециалисту. Но когда ты начинаешь понимать сущность болезни, то одновременно еще больше восхищаешься обаянием Апрель, заставляющим тебя безоговорочно ей верить!
Теперь, когда тайна ее известна, изменилась ли моя цель? Как относиться к совершенству, оказавшемуся с изъяном? Чувства мои начинают претерпевать удивительную метаморфозу: перестав казаться идеальной, Апрель становится еще более желанной. И пусть я по-прежнему ощущаю себя жрецом, долг которого – принести священную жертву, но во мне
