Кровавый спорт - Кертис Кэмерон
Кэрол Грейди останавливается, поворачивается и стреляет четыре раза с двух рук. Десятимиллиметровый «Глок» остановит медведя, и она знает, как им пользоваться. Пули попадают в живот Умбали. Он дёргается при каждом ударе и падает головой вперёд в грязь. Морщась от боли, он с трудом поднимается на ноги и выхватывает мачете.
Она стреляет ещё четыре раза: дважды в грудь и дважды в лицо.
Другой умбали пытается вонзить копьё в Грейди, но здоровяк отбивает его рукояткой винчестера. Разворачивает винтовку и ударяет рукояткой в пасть умбали. Умбали падает на спину.
Кэрол Грейди трижды стреляет ему в грудь.
Это ещё одно доказательство того, что в подобном бою полуавтоматическое оружие лучше винтовки с продольно-скользящим затвором. Первый выстрел Умбали Кэрол Грейди поглотил восемь 10-миллиметровых пуль. Последние два, попавшие в лицо, убили его. Выстрелы в живот не считаются.
Лучший способ остановить Умбали — потушить его свет.
Двое умбали атакуют Пауэлла. Один бросает копьё с расстояния в двадцать футов.
Копьё пролетает в нескольких дюймах от головы Пауэлла. Пролетает в двух футах от меня . Пауэлл стреляет по ним из всех орудий. Короткими очередями, чтобы не потерять контроль над оружием. Умбали распластались на гравии.
На меня нападает ещё один Умбали. Я поднимаю АК-74 и стреляю ему в лицо.
Умбали атакуют из опушки леса на нашу колонну. Несколько человек появляются из тени между виллами Мачвео справа. Двое французских солдат из пятитонной машины лежат на земле рядом с задним бортом. Один с колена, другой стоя, стреляют из рук в атакующих Умбали.
Они — новобранцы, юные мальчишки. Возможно, они впервые в гневе стреляют из оружия.
Тёмные фигуры падают, словно кегли. С трудом встают на ноги, продолжают наступать.
Французы бросают магазины, перезаряжают, хлопают затворами. Продолжают стрелять.
Двое французских солдат в минивэне открывают задний борт и выходят, чтобы оказать помощь.
Добровольные руки затаскивают Грейди в пятитонный грузовик. Энрайт заводит двигатель «Импалы», и Пауэлл запрыгивает на заднее сиденье. Я прыгаю на переднее.
Ещё один умбали бросается на машину. Я направляю винтовку в зияющую пустоту, которая раньше была лобовым стеклом «Импалы», и стреляю в него, когда он пытается перелезть через капот. Трижды выстреливаю ему в верхнюю часть туловища. Он дёргается, роняет копьё. Левой рукой хватается за приборную панель, правой тянется к мачете. Я смотрю на его злобно искажённое лицо. Бледные шрамы дугой пересекают его тёмные, лоснящиеся щёки. Глаза блестят, зубы белеют в дикой гримасе. Он сейчас вытащит мачете и пойдёт по приборной панели, чтобы напасть на нас.
Умбали на капоте так близко, что мне приходится откинуться назад и коротко прицелиться из АК-74. Я всё ещё не могу навести ствол. Цепляюсь за свой Mark 23. Умбали замахивается на меня мачете, пытаясь пробить им проём в лобовом стекле. Я поднимаю левую руку, чтобы отразить его. Лезвие высекает искры из рамы, прежде чем попасть в водительское отделение. Энрайт вскрикивает, уклоняется в сторону. Лезвие, замедлившееся от удара о крышу, царапает мне предплечье.
Пауэлл вонзает ствол своего М4 в пространство между мной и Энрайтом. Стреляет Умбали в лицо. Три пули врезаются ему в лицо плотной группой. Выстрелы ощущаются так, будто мне в левое ухо воткнули ледоруб.
«Иди», — говорю я Энрайту. «Иди».
Энрайт жмёт на газ, и «Импала» рванула вперёд. Ускорение впечатало меня в сиденье. Потеряв равновесие, Пауэлл упал назад.
Энрайт жмёт на тормоза, и машина резко останавливается. Меня отбрасывает на приборную панель, а Пауэлл врезается в спинки наших сидений. Умбали, раскинувшийся на капоте, соскальзывает и исчезает из виду.
Энрайт нажимает на газ, и «Импала» подпрыгивает над его телом.
Я искоса взглянул на Энрайт. Сегодня вечером на этой тачке она раздавила двух умбали. Ни разу не пришлось доставать пистолет.
«В какую сторону?» — спрашивает Энрайт.
«Разворот», — говорит ей Пауэлл. «Обратно на шоссе».
Энрайт резко поворачивает, поднимая облако пыли. Я оглядываюсь через плечо. Армейский водитель следует за ней. Пятитонный автомобиль качается на подвеске. Отец Дюкасс с трудом, но справляется с манёвром. Французские солдаты снова в его кузове и стреляют по Умбали через разбитое заднее стекло.
Нас всех отталкивает от стен. Надеюсь, с беременной женщиной всё в порядке.
Наша маленькая колонна мчится по дороге. Я смотрю в зеркало заднего вида со стороны пассажира, вижу половину картины. Поворачиваюсь на сиденье, смотрю мимо Пауэлла и Вулфа. Умбали отстают. Их было больше, чем мы ожидали.
«Пауэлл. Ты видел какие-нибудь кадры?»
«Отрицательно».
«Томбаи использует Умбали, чтобы заполнить пробелы в своих материалах. Арбуа может оказаться настоящим осиным гнездом».
«Тогда зачем мы туда идем?»
«Потому что у нас заканчиваются варианты».
OceanofPDF.com
12
СУББОТА, 21:45 - МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ АРБУА
Международный аэропорт окутан ореолом белого света. Мы видим невысокое здание терминала, освещённую вышку и ангары для техобслуживания. Сооружения слишком далеко, чтобы разглядеть детали. Мне придётся подойти гораздо ближе к взлётно-посадочной полосе, чтобы узнать всё необходимое.
Мы спрятали нашу колонну в лесу, в четверти мили отсюда. Я хочу дать группе время отдохнуть.
«Приблизиться будет непросто», — говорит Пауэлл.
«Я пойду один, — говорю я ему. — Если всё чисто, я подам тебе сигнал».
«А если все пойдет не так?»
«Тогда я умру, и ты будешь командовать».
Как и большинство аэропортов, Арбуа был построен на ровном участке земли.
Всё по колено в траве и кустарнике, перемежаемом акацией. Подобраться близко сложно, но возможно. Единственная проблема — уязвимость. Этот простор ровной поверхности — смертельная зона. Если я там застряну, укрыться будет негде.
Я возвращаюсь в импровизированный лагерь. Мы разместили французских солдат по четырём сторонам света. Сесиль и Дюкасс ухаживают за ранеными.
Энрайт разговаривает с Сов, практикуя её французский. Сов выглядит таким же чистым и подтянутым, как сегодня утром, когда мы встретились на шахте. Ни следа щетины, даже персикового пуха.
Я подхожу к паре, киваю Энрайте и обращаюсь к лейтенанту.
«Нам нужно поговорить», — говорю я ему.
Сов выглядит нервным. Я вывожу его за пределы периметра, глубже в лес. Убедившись, что нас никто не слышит, я останавливаюсь.
«Давай выясним это», — говорю я ему.
Лейтенант не смотрит мне в глаза. Он молчит.
«Куда вы направлялись, когда мы на вас наткнулись?»
"Что ты имеешь в виду?"
«В смысле, куда ты шёл? Ты куда-то тридцать человек вёл. Куда ты их вёл?»
«Я вез их обратно в лагерь», — голос мальчика дрожит.
«В разгар перестрелки ты бросил своего сержанта», — говорю я ему.
«Ты трус. Твои люди это знают. Они не ждут от тебя лидерства».
«Это ложь».
Я борюсь с желанием ударить его.
Ни вы, ни ваши люди не стреляли по деревне. Вы сели в грузовик и побежали со всех ног. Сегодня вечером на ранчо вы не стреляли. Вы сидели в грузовике и дрожали.
Я хочу схватить мальчика.
«Посмотри на меня, Сов».
Лейтенант медленно поднимает глаза.
«В следующий раз, когда мне понадобится кого-нибудь убить, ты это сделаешь. Иначе я сам тебя убью. Понятно?»
Глаза у мальчика мокрые, он бормочет что-то невнятное.
«Ничего не говори. Просто, блядь, сделай это».
Я иду обратно к машинам, по пути встречаю Пауэлла и Энрайта.
Энрайт выглядит озадаченным, Пауэлл спокоен и собран. Он знает, что произошло. У каждого есть своя история, и нам не нужно слушать Совэ.
Боковая дверь минивэна открыта, и отец Дюкасс раздаёт воду женщинам и детям в кузове. В пятитонном фургоне нет ни питьевой воды, ни еды. Только Сесиль и Дюкасс из миссии успели запастись провизией.
«Как они, отец?»
«С ними пока все в порядке, жалкие вы язычники».
