Некромаг - Дмитрий Александрович Видинеев
Пошли шестые сутки, по внутренним часам Агаты. Она, Василиса и Сан Саныч сидели в таверне. Полковник катал по столу сигарету и был столь же мрачен, как небо снаружи. Василиса уродовала свою руку, накалывая на пальце очередной черепок.
Агата поднялась со стула и громко сказала:
— Я прошу вас очень серьезно меня выслушать.
Василиса повернула к ней голову:
— А чего так официально?
— Замолчи и слушай! — резко ответила Агата. Василиса удивленно подняла брови, а Сан Саныч перестал катать сигарету. — Последние несколько часов я много думала и решила кое-что сделать. И я, черт возьми, это сделаю! И очень надеюсь, что вы ко мне присоединитесь. Я много наблюдала, проделала несколько экспериментов и поняла, что у него, — она указала пальцем вверх, — плоховато с логикой. — Агата вынула из кармана халата спичечный коробок. — Вот этому лучшее подтверждение.
— Спички? — удивилась Василиса.
— Тихо! — осекла ее Агата. — Прошу ничего не говорить, пока я не закончу. Еще я поняла, что он ничего не делает быстро. Ему будто нужно время, чтобы все понять и обдумать. Это дает нам шанс. У меня есть план, как сбежать отсюда. Я не знаю, сработает ли он, но нам ведь нечего терять, верно? А теперь, когда я произнесла эти слова вслух, у нас мало времени, ведь он все слышал и сейчас пытается разобраться. А когда разберется, неизвестно, как отреагирует. Я хочу знать: вы со мной? Только быстро!
— Вот это финтик! — изумленно воскликнула Василиса. — Мне все уже пофигу! Чтобы ты не задумала — я с тобой!
— Ты как, Сан Саныч?
Полковник молчал.
— Решайте скорее, — твердо сказала Агата. — У нас мало времени.
Сан Саныч смял сигарету и поморщился.
— Товарищ полковник! — закричала Василиса. — Нам нечего терять! Вы и на войне были таким трусом?!
— Замолчи, девочка! — прошипел он и резко поднялся из-за стола. — Я с вами. Говори, Агата, что нам делать.
— Следуйте за мной.
Около минуты у них ушло на то, чтобы добежать до конца улицы. Здесь, прямо посреди мостовой стояли три тележки, груженные небольшими бочонками.
— Я все это подготовила пару часов назад, — пояснила Агата. — Здесь масло. Хватайте тележки и тащите на площадь. Только быстро!
«Пока все идет как надо, — подумала она. — Неужели Обжорка еще не понял?…»
Сумрачную высь озарили всполохи, органная музыка стала чуть громче.
Пока тащили тележки, Сан Саныч сказал:
— Я знаю, что ты задумала.
— Я тоже догадалась, — кивнула Василиса. — Выходит, ты выпросила у Обжорки лампы не только для того, чтобы свечи заменить? Умно. И тележки эти… Ты думаешь, у нас получится?
— Я верю в это, — отозвалась Агата.
Они вбежали на площадь. Вспышки на небе стали яростнее, органная музыка превратилась в звуковой хаос, в котором солировал металлический скрежет.
— Ну что, приступаем? — спросил Сан Саныч.
— Да, поехали! — Агата вынула из бочонка пробку, быстро подошла с ним к первому ряду раскачивающихся людей и начала по очереди поливать их маслом. Сан Саныч и Василиса последовали ее примеру.
— Обжорка хочет знать! — зычно выкрикнул Проповедник. Его глаза в тени капюшона горели двумя синими искрами. — Он недоволен! Ему не нравится то, что делают Подкидыши!
— Сам ты Подкидыш, урод! — отозвалась Василиса. — Не ожидал от нас такого финтика? — она вылила остатки масла на голову светловолосого юноши и с силой бросила бочонок себе под ноги, разбив его вдребезги.
Небо вовсю полыхало, под аккомпанемент безумного скрежета. Земля вздрогнула так, что в домах полопались стекла, а с крыш посыпалась черепица.
— Обжорке не нравится, что делают Подкидыши! — кричал Проповедник. — Не нравится! Не нравится! Это неправильно!.. Он желает знать!..
Над площадью образовалось черное облако, из которого, извиваясь, начали выползать змеевидные отростки. Земля снова задрожала и с десяток человек, не удержавшись на ногах, как безвольные куклы, упали на землю.
— Обжорка чувствует опасность! — на одной ноте продолжал кричать Проповедник. — Он накажет Подкидышей! Накажет Подкидышей! Накажет…
С неба, на дом на краю площади с грохотом упал слон — пробив крышу и обрушив стены, он распался на мириады черных хлопьев.
— … Обжорка посадит Подкидышей в ящик и спрячет! Он накажет! Накажет!..
На другой дом упала яхта. Вдалеке, над крышами росла кривая пародия на Эйфелеву башню — железные сегменты появлялись прямо из воздуха, издавая звук похожий на треск ломаемых веток.
Черные отростки из облака опускались все ниже. В них было что-то хищное, плотоядное. Мир Обжорки наполнял такой скрежет, будто миллионы когтей яростно царапали по гигантскому листу ржавого железа. И сквозь этот звук пробивался голос Проповедника:
— …Обжорка знает, что хотят сделать Подкидыши! Знает! Они собираются покинуть шатер. Хотят убежать, уничтожить имитацию и убежать!..
«Ты, чертовски, прав, урод!» — подумала Агата. Из последнего бочонка она обливала себя маслом.
На площадь вышла та самая лошадь с белесыми глазами, которую Агата уже видела. Земля возле помоста вздыбилась — в считанные мгновения, разбросав брусчатку, вырос гигантский бледный гриб с темными пятнами на шляпке.
— Пора! — закричала Василиса. Она чиркнула спичкой по коробку.
Сан Саныч тоже достал коробок. Агата разбила бочонок и через пару секунд уже поджигала промасленную пижаму полного мужчины, который все еще раскачивался, как меланхоличный маятник. Пламя скользнуло по ее руке, подожгло халат, и Агата превратилась в пылающий факел. Сквозь завесу огня она видела горящих Сан Саныча и Василису. Будто огненные демоны они бегали среди людей.
Черные отростки над площадью дергались, яростно извивались и сплетались, как змеи, но больше не опускались.
Боли Агата не чувствовала, зато ощущала, как плавится будто воск тело. Неожиданно ее естество взорвалось ликованием — она вырвалась из объятий чего-то липкого и тяжелого, и взмыла над площадью. Она видела все вокруг — зрение стало всеобъемлющим и необычайно четким. Внизу в пламени сонно ползали десятки черных сгустков, похожих на слизней, а рядом с ней, Агатой, летали две светящиеся сферы и… она слышала их мысли:
«Мы свободны!»
«У нас получилось!»
«Убираемся отсюда!»
«Убираемся!» — подумала Агата.
Она полетела прочь с площади, а за ней — две сферы. Теперь Агата видела, что пространство мира Обжорки пронзали миллионы серебристых нитей,
