Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория - Эльвира Владимировна Смелик

Они едва не подпрыгнули, потому как даже тихий звук, неожиданно раздавшийся в полной тишине, оглушил и напугал. Подружки замерли на месте, решив, что это кто-то из взрослых все-таки услышал, как они бродят, и вышел проверить, и сейчас их поймают, и уже не получится отвертеться, когда утром выяснится про пасту.

Учителя жили в комнатах, ближайших к лестнице, а язычок щелкнул как раз совсем рядом.

– Бли-ин! – досадливо простонала Таня, но спустя секунду удивленно округлила глаза, проговорила с сомнением: – Пирогова?

Полина вышла из комнаты, неторопливо, но уверенно направилась в их сторону, правда, похоже, в упор не замечала. Или старательно создавала вид, что никого нет, пока Таня не преградила ей дорогу.

– Ты чё, Пирогова? Ты куда ломанулась?

Полина дернулась от ее слов, словно обо что-то ударилась, вскинула голову, уставилась на Каширину. Та растерянно застыла, да и Майя тоже, заглянув Полине в глаза. Те были пустыми, абсолютно пустыми, даже какими-то ненастоящими, неживыми, словно у куклы. Ни одной мысли, ни одного чувства, только бездонная стеклянная глубина.

– Это всё ты виновата, – с ненавистью прорычала Полина, почти не разжимая зубов и, ни разу не запнувшись, выкрикнула: – Уйди! – Изо всех сил толкнула Таню.

Та отшатнулась, едва устояв на ногах, а Полина зашагала дальше, к лестнице.

– Чего это с ней? – в полном замешательстве прошептала Таня, даже не возмутившись и не разозлившись, глянула ей вслед, а потом повернулась к Майе: – Лунатит?

Майя сосредоточенно свела брови.

– Не похоже.

– А может, окончательно сбрендила? Ну, после аварии, – выдала очередное предположение Таня. – Или это Пашечка? Он же тогда оставался с ней. Один на один. После ее истерики. Вот и загипнотизировал.

– Для чего?

– Ну откуда я знаю. Просто тренировался.

– Фигня! – отмахнулась Майя, всучила подруге стакан, сорвалась с места. – Полька, стой! – Нагнала Полину перед самыми ступеньками. – Да стой ты! – Попыталась ухватить, но та резко отпрянула, стараясь увернуться от нацеленной на нее руки, наступила на самый край, покачнулась, и, если бы не Майя, обязательно рухнула бы вниз.

Однако Майя успела каким-то чудом вцепиться мертвой хваткой, дернула на себя. Хотя они все равно упали, даже обе, но не с лестницы, а всего лишь повалились на площадку.

– Черт! – Майя выругалась, почувствовав острую боль, пронзившую тело.

Потом аккуратно пошевелись, спихнула с себя Полину, села. Та тоже зашевелилась, тоже села, изумленно завертела головой.

– Я… К-как я с-сюда попала? В-вы что, м-меня во сне из к-комнаты вынесли? З-зачем?

– Хватит орать! – шикнула на нее Майя.

– Мы. Вынесли, – критично повторила Полинины слова подоспевшая Таня. – Ты, Пирогова, совсем оборзела? Сама тут бродила, как зомби, а теперь на нас хочешь свалить? И вообще, ты куда идти собиралась?

Полина недоверчиво смотрела на нее, хлопала ресницами. Даже шрам на лбу потерла, будто так было легче думать.

– Эт-то вы т-так прикалываетесь, д-да? – спросила простодушно.

– Если бы.

Сердце у Майи до сих пор бешено колотилось, и никак не получалось успокоиться, потому что в сознании снова и снова прокручивалась жуткая мысль: «А если бы не успела? Если бы Полинка скатилась вниз?» Уж слишком легко представлялось, что бы тогда получилось, и тело, лежащее на следующей площадке – безвольное, переломанное, неподвижно застывшее. Боль от обычного падения на пол на фоне этого сущая ерунда.

Майя помотала головой, прогоняя видение.

– Сказала же, хорош трепаться, пока всех не перебудили, – прошипела сердито и, сделав над собой усилие, пристально глянула на Полину, опасаясь опять увидеть бездумную стеклянную пустоту в ее глазах.

Не увидела, украдкой выдохнула с облегчением, оттолкнулась от пола, сначала присела на корточки, убеждаясь, что руки-ноги целы, затем распрямилась и опять скомандовала:

– Подъем, Пирогова! Расходимся.

Они проводили Полину, не столько специально, сколько потому, что было по дороге, пусть и притормозили возле ее комнаты, убеждаясь, что она зашла. Потом наконец-то дотопали до своей, открыли дверь, но на этот раз у них не получилось совершенно бесшумно. Громкий щелчок отозвался эхом в другом конце коридора.

Или вовсе не эхом, а реальным звуком? Потому как подружки не сговариваясь повернулись, подумав об одном и том же.

– Опять, что ли, Пирогова куда намылилась? – удивленно пробормотала Таня.

Но ни одна дверь не открылась, никто не появился в коридоре. Видимо, точно эхо. И они торопливо ввалились внутрь комнаты, чтобы опять улечься в постели и спокойно спать до самого подъема.

Хотя, конечно, было бы интересно глянуть, что произойдет в тот момент, когда Жека и Димка проснутся.

Глава 13

Новый день, относительно новый, с учетом, что спать ребята легли, когда тот уже наступил, как обычно начался со стука. Предупредив о своем появлении, кто-то распахнул дверь, включил свет, сделал несколько шагов и громко произнес, четко проговаривая каждый слог:

– Девочки, встаем!

«Лада», – определила Майя по голосу, не спеша открывать глаза.

– Девочки! – повторила вожатая. – Завтрак уже ждет. Сегодня и так…

Но договорить ей не удалось, помешал разнесшийся по этажу рев раненого бегемота. По крайней мере, то, что они услышали, очень напомнило именно его.

Лада охнула, метнулась прочь из комнаты, а Таня села в кровати, определила:

– Началось. – И сразу откинула одеяло, вскочила. – Майка, бежим. – И они уже вдвоем сорвались с места. Однако из комнаты выходить не стали, остановились перед порогом – им и отсюда было всё прекрасно видно.

Ладе тоже не пришлось бежать далеко и искать, откуда донесся вопль. Стоило ей выскочить в коридор, как дверь напротив распахнулась, открывая взору Игоря Сарафанова, и от его вида сердце оборвалось и ухнуло вниз.

Он еле стоял на ногах, трясся как осиновый лист. Вместо лица кровавое месиво. Точнее, томатное месиво, но, кроме Тани и Майи, правды никто не знал, а без нее выглядело очень даже натурально и устрашающе. В первую секунду Лада даже отпрянула в ужасе, но тут же опомнилась.

– Игорь! Господи! Что с тобой? – выдохнула, едва не захлебнувшись словами, кинулась к нему, вцепилась в плечи, боясь, что сейчас он потеряет сознание и рухнет. – Что произошло? Ты упал? Ты…

Она опять не договорила, потому как в дверном проеме нарисовался Жека, тоже вымазанный «кровью», включая ступни.

Глаза у Лады запредельно округлились, она побледнела.

– Да ничего с ним не случилось, – сообщил Жека каким-то замогильным голосом. – Цел и невредим. Если только крыша поехала. – Шикнул на Игоря: – Сарафан, успокойся.

– Но… – с трудом пролепетала Лада, потому как голос дрожал и плохо слушался, – вы же все в крови. – Потом встрепенулась, опомнившись: – А Дима? Где Дима? Он…

– В ванной он,