Наследие души - Е. Е. Холмс
Я улыбнулась, вспоминая, как Тиа, завернутая в два одеяла подобно буррито[24], так что виднелись только лоб и глаза, визжала и проклинала меня за то, что я уговорила ее на этот вечер кино. Для такого случая я выбрала пару малоизвестных японских фильмов, где мало крови и резни, но полно психологических страхов. После второго фильма она запустила в меня миской с попкорном и следующие полчаса занималась уборкой.
Я быстро заплела косы – в них игриво мелькали фиолетовые пряди, – почистила зубы и сунула ноги в черные «конверсы». Я старалась не разбудить Тиа – несмотря на обещанную необратимую травму, она спала довольно крепко. Под моими шагами хрустнули зернышки попкорна, когда я выскользнула за дверь. На нашей белой доске я оставила Тиа записку: «Прости меня, соседка» с грустным смайликом. И в знак примирения прикрепила снизу пакетик «Скиттлс», ее любимых конфет.
Я прибыла на смену вовремя и проверила список своих заданий на доске объявлений. Левая буфетная стойка, хлопья и приправы. Могло быть и хуже, подумала я, натягивая перчатки и здороваясь с Пейдж, которая тоже работала в эту смену. По крайней мере, меня не поставили на мойку посуды тем утром.
– Что это за крики доносились из вашей комнаты прошлой ночью? – спросила Пейдж. – Я чуть было не позвонила в полицию, ребята.
– Ах да, фестиваль японских ужастиков. Тиа оказалась немного неподготовленной к такому контенту.
Пейдж рассмеялась, наливая большую порцию кленового сиропа в чан из нержавеющей стали.
– Полагаю, вы не будете устраивать еще один показ?
– Ты правильно полагаешь. Не думаю, что Тиа еще когда-нибудь позволит мне выбирать фильмы.
– Похоже, теперь у вас будут только диснеевские мультики и научная документалка.
Я поморщилась и убрала свои косы под обязательную сеточку для волос. Затем надела полиэтиленовые перчатки и начала наполнять сервировочные подносы хлопьями «Чириос».
В столовой было непривычно пусто для субботнего утра, что, впрочем, неудивительно, учитывая, сколько ребят прошлой ночью устраивали тайные гулянки. Габби приглашала нас на вечеринку, куда отправилась сама, но мы отказались. Когда-то Хеллоуин, вероятно, был веселым праздником, но теперь стал для девушек лишь поводом пощеголять на публике в самых непристойных нарядах, причем совершенно безнаказанно. После того как несколько лет подряд мне не удавалось купить костюм, который прикрывал бы задницу, я объявила бойкот.
Я заскучала за буфетной стойкой и развлекалась тем, что сортировала «Фруктовые колечки»[25] по цветам, когда вдруг подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня с другого конца зала. Парень с ярмарки сидел в одиночестве за столиком у окна. Поймав мой взгляд, он поднял руку в знак приветствия. Я машинально помахала в ответ и только тогда осознала, что у меня в руке ложка, намазанная черничным йогуртом. Густо покраснев, я уронила ложку и удалилась в глубь кухни, умоляя Пейдж поменяться со мной местами. Она с радостью согласилась, избавленная от мытья посуды. Остаток своей смены я провела волонтером на самых незаметных работах.
В следующий раз я увидела его почти неделю спустя; он поднимался по переполненной лестнице Уилтшир-Холла, а мы с Тиа сбегали вниз по ступенькам. Он улыбнулся мне и подмигнул. На мгновение ошеломленная, я повернула голову и проследила за его продвижением вверх по лестнице, пока он не скрылся за перилами.
Тиа остановилась в нескольких шагах от меня.
– Ты что-то забыла?
– Нет, – сказала я, отрывая взгляд от пустой лестничной площадки. – Просто увидела кое-кого из знакомых.
– Это был парень в футболке? – ухмыльнулась Тиа.
Она стала называть его так после того, как я совершила ошибку, рассказав о нем.
Я закатила глаза.
– Да, но для настоящих друзей он образчик университетского стиля.
– О-о-о, может, вернемся и найдем его? Я хочу посмотреть, как он выглядит!
– Нет, спасибо, у меня нет времени и желания становиться психопатом-сталкером, – сказала я, проходя мимо нее.
По правде говоря, отчасти мне хотелось рискнуть и попробовать себя в этой роли, чтобы просто поговорить с ним.
Признаться, я была немного недовольна собой. Это было так не похоже на меня – зацикливаться на парне, особенно на том, чьего имени я даже не знала. Скорее, это было в стиле Габби, и я надеялась, что для меня такая модель поведения не станет привычной. Мне казалось, я способна общаться с представителями мужского населения, не превращаясь в идиотку.
Ноябрь принес порывистые ветры, холод приближающейся зимы и срок сдачи моей первой серьезной работы по курсу профессора Маршалл. Из необходимых двенадцати страниц я заполнила ровно ноль. На самом деле мне не было оправдания; как всегда, я сама была во всем виновата. Пока дедлайн не нависал над моей головой невидимой гильотиной, я никак не могла мотивировать себя на работу. Это одна из немногих черт, которые я унаследовала от мамы; я всегда знала, что однажды, как ни горько это признавать, начну воссоздавать ее безумные пляски на кухне по утрам, собирая разбросанные по дому вещи, пытаясь одновременно обуваться и запихивать в себя завтрак и отчаянно ругаясь себе под нос. Увы, такова была моя судьба. Но я также знала, что лучше всего работаю под давлением, и никогда не задерживалась с делами настолько, чтобы чудесным образом не закончить их вовремя. Так что, отправляясь в восемь вечера в четверг в библиотеку Калвера, я испытывала лишь легкий приступ паники. У меня в запасе было целых двенадцать часов до сдачи работы. Никаких проблем.
По крайней мере, я не была одинока. Когда с ноутбуком в сумке, перекинутой через плечо, я проходила по главному читальному залу, почти из каждой кабинки торчала голова, и только чуть слышный ритмичный стук клавиатур нарушал тишину помещения. Завернув за угол, чтобы найти более уединенное место среди стеллажей, я заметила Энтони, уткнувшегося в экран ноутбука. Я мысленно ухмыльнулась. Он долбил по клавише, удаляя набранный текст, и бормотал что-то себе под нос, зажав карандаш между зубами. Меня так и подмывало отпустить какой-нибудь ехидный комментарий об очевидном творческом кризисе, но я поборола это желание и удовлетворилась сознанием того, что он тоже страдает.
Я устроилась в хорошо освещенной дальней кабинке, затерянной среди пыльных фолиантов по русской истории. Аккуратно распаковала и разложила свой аварийный комплект, состоявший из ноутбука, папки с заметками, экземпляра «Гамлета», двухлитровой бутылки диетической
