Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– Но мы будем измотаны, – тут же возразил другой. – Мы уже не в том возрасте, чтобы бегать всю ночь по джунглям, да еще на тридцать километров! Особенно ты!
– Чтоб тебя рыба выебала! – раздраженно отозвался он. – Если я не справлюсь, то пущу себе пулю в лоб, прежде чем эти свиньи меня схватят. Но одно знай: я не проделал весь этот путь, чтобы развернуться назад. Джозеф Кони причинил ужасный вред тысячам невинных людей, и если этот ублюдок выйдет на трибуну, я разнесу его на куски, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.
– Так оно и будет! В данных обстоятельствах – несомненно.
– Это риск, который мы приняли, соглашаясь на это задание. Одно дело убить Кони, и совсем другое – вернуться живыми. Так ведь?
– Так, и я был согласен. Значит, больше не о чем говорить. Сделаем, как ты сказал, и пусть Бог нас простит.
– Тогда лучше поспать, но на этот раз по очереди стоя на страже. И постарайся, чтобы эти ненасытные динка-«мозгоеды» не попадались на глаза, пока бегают туда-сюда, пожирая лягушек и ящериц.
– А что будет с теми двумя, кто останется позади, пока мы бежим?
– Не беспокойся о них; они знают, как стать невидимыми в джунглях, и найдут способ воссоединиться и вернуться в Судд. Они уже сделали больше, чем должны были.
Роман Баланегра накрыл лицо шляпой и добавил:
– Разбуди меня через четыре часа.
Через минуту он уже крепко спал. И хотя черный знал его долгие годы, он снова поразился его способности сохранять хладнокровие в сложнейших ситуациях. Он видел, как тот с невозмутимым дыханием и пульсом валил на бегу слона, но все равно не мог понять, как можно уснуть, находясь в шаге от армии фанатиков-насильников.
Они провели вместе полжизни, не как белый охотник и чернокожий следопыт, а как друзья, разделявшие радости, тяготы и даже моменты неоспоримой тревоги, когда опасность выходила за пределы разумного. Он всегда завидовал тому хладнокровию, которое, казалось, пропитывало каждый его пор, когда приходил момент спустить курок.
Казалось, что в момент опасности кровь переставала циркулировать по его венам, и он превращался в статую. Поэтому он был уверен, что если этой проклятой ласке взбредёт в голову глупая идея появиться на алтаре, сцене или чем бы там ни было, возвышающемся в глубине равнины, через две минуты она станет мёртвой.
Газа Магале никогда не видел, чтобы Роман Баланегра промахнулся по неподвижной цели с расстояния менее пятисот метров. Поэтому он просто продолжал следить за его сном, не переставая наблюдать за происходящим на другом берегу реки. А когда спустя четыре часа охотник открыл глаза безо всякого предупреждения, он жестом указал ему направить бинокль в ту же сторону, куда смотрел сам.
– Гляди-ка на этих! – попросил он. – Узнаёшь их?
Охотник громко зевнул, потянулся во весь рост, несколько раз протёр глаза и, наконец, направил бинокль на троих мужчин, которые оживлённо беседовали на противоположном берегу.
– Белый – это Канада Драй, а высокий – Буба Сидони, нынешняя правая рука Кони, которого он, как полагают, вскоре заменит, – ответил он. – Говорят, он ещё фанатичнее и опаснее, чем сам Кони.
– Молодые, приходящие с новыми амбициями, всегда оказываются опаснее… – согласился чернокожий. – А что скажешь о третьем?
Охотник поднял взгляд и признался:
– Кажется, я его никогда не видел.
– А я – да… – произнёс Газа Магале. – Не могу вспомнить его имени, но видел его в Киву. Мне сказали, что это конголезский генерал, контролирующий большую часть рудников колтана, а это значит, что он главный финансист Армии сопротивления Господа.
– Прекрасная троица! Его помощник, его лётчик и его финансист… Было бы неплохо запустить в них ракету и взорвать к чертям! Жаль, что Кони здесь нет!
– Если эти трое здесь, то и он где-то поблизости. Нам остаётся только ждать, когда он покажется.
– Ждать – наша специальность, дружище, так что поспи немного, теперь моя очередь караулить.
– Я не хочу спать.
– Нас ждёт очень долгая ночь, чёрный, – заметил охотник. – А завтра – ещё более долгий день.
– Если мы доживём до завтра, я гарантирую, что не усталость заставит меня остановиться, – убеждённо ответил тот.
– Как хочешь. Но если тебе нечем заняться, найди Манеро и передай, чтобы он сказал динка, что пора выдвигаться, потому что эти ублюдки медлительнее, чем правосудие… – Роман Баланегра снова опустил шляпу на лицо и добавил: – Если я тебе не нужен, я ещё немного подремлю.
Через пару минут он снова уснул и не открыл глаз, пока его не разбудили лёгким прикосновением.
Он с иронией взглянул на следопыта, двух туземцев и одного из динка, которые стояли перед ним, и, скривив комичную гримасу, улыбнулся.
– Что такое? – спросил он. – У меня на лице обезьяны?
– Через час стемнеет.
– Это случается каждый день, но обычно меня не будят по этому поводу. Поднялся ветер?
– Нет.
– Отличная новость. Порывы ветра часто портят хороший выстрел. Есть какие-нибудь новости о ласке? – Увидев отрицательный жест, он пожал плечами, встал и начал разминать мышцы, словно спортсмен перед тяжёлым соревнованием. – Неважно! – воскликнул он. – У меня предчувствие, что сегодня этот ублюдок попадёт мне под прицел, а значит, не увидит завтрашнего дня.
– У меня не лучшие воспоминания о твоих предчувствиях… – холодно ответил Газа Магале. – Тот проклятый «ушастый» с клыками, как столбы, которого ты был уверен подстрелить, до сих пор где-то носится.
– Абдулла? – уточнил другой. – Абдулла – не проклятый «ушастый», чёрный. Он сам Макиавелли, переродившийся в слона. Если честно, я рад, что не убил его. По мне, это самое прекрасное существо на свете.
Он открыл рюкзак и высыпал его содержимое на землю, добавив с хорошим настроением:
– А теперь давай съедим всё самое лучшее, что у нас осталось, потому что есть вероятность, что нового шанса у нас не будет.
– У нас осталась только дрянь.
– Как обычно.
Они разделили остатки с Манеро и Гуником, а динка предпочёл придерживаться своей диеты из насекомых. Пока они доедали последние консервы, заметили, что по ту сторону реки солдаты начали собираться на равнине.
Оставалось всего полчаса до того, как начнёт стремительно темнеть, как это обычно бывало в этих широтах.
Закончив импровизированный ужин, охотник вытер рот тыльной стороной
