Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– Тогда кто же его купит? – пробормотал почти разгневанный Супермарио. – Вот я и говорю, что у тебя с головой всё хуже и хуже…
– Дело не в деньгах. Я хочу доказать, что женщина без семьи, с единственным другом, почти не выходящая из дома, видящая мир через экран и не испытывающая ни малейших угрызений совести при торговле оружием или сотрудничестве с худшими из людей, может сделать то, чего никто не смог добиться за века.
– И что же?
– Облегчить общение тем, кто в этом больше всего нуждается.
– Понятия не имею, о чём ты говоришь… – возмутился Марио Волпи, всё больше раздражаясь от бессмысленного, на его взгляд, разговора. – Либо объясни, либо я иду спать – мне надоело слушать бред.
– Сначала ответь мне на один простой вопрос… – попросила она, кладя руку ему на предплечье, будто пытаясь удержать его в кресле. – Кто не может общаться с равными себе, находящимися рядом, потому что не знает, что они там?
Человек, который почти тридцать лет был бухгалтером и правой рукой Юлиуса Канана, с удивлением посмотрел на дочь своего покойного шефа, нахмурил брови в явном напряжении или отчаянной попытке понять, о чём или о ком идёт речь, и, наконец, пожал плечами, признавая поражение:
– Я никогда не был силён в загадках.
– Но это совсем не сложно, дорогой, совсем не сложно, – улыбнулась она ещё шире. – Единственные люди, которые могут пройти мимо друг друга на улице, находиться в одном помещении, ресторане или автобусе и не заметить этого, – это те, у кого более развито обоняние, так как им не хватает одного важного чувства – зрения.
– Ты говоришь о слепых?
– Именно! На протяжении истории незрячие научились общаться с помощью осязания, чему во многом способствовал шрифт Брайля. Также они невероятно развили слух, ведь они чаще других используют радио и телефон. Но, на мой взгляд, обоняние у них не развилось так же хорошо.
– Возможно, ты права.
– Конечно. Я помню, что в нашем городке жил слепой парфюмер, настоящий «нос», способный узнавать почти всех жителей Граса по запаху. Но даже он не смог бы определить общий аромат, который есть у каждого человека, а значит, не смог бы отличить незрячего от зрячего.
– Ты думаешь, что с помощью особого парфюма он смог бы это сделать?
– Безусловно. Моя идея – передать этот новый аромат ассоциациям слепых по низкой цене и попытаться убедить их в преимуществах того, что они смогут легко и естественно обнаруживать рядом человека, который похож на них больше, чем остальные.
Супермарио не оставалось ничего, кроме как кивнуть, допить свой бокал и сказать:
– Признаю, что это действительно может облегчить их общение. Первый шаг к контакту – это узнавание друг друга среди окружающих.
– Вижу, ты начинаешь меня понимать.
– Я не силён в загадках, но не дурак. Признаю, что это, возможно, лучшее применение денег такого мерзавца, как Бельтран Байлетт. Но я всё же считаю, что пора завязывать с торговлей оружием.
– Как ты сам сказал, дорогой, пока существуют те, кто производит оружие, будут и те, кто его продаёт. Даже самые прогрессивные правительства поддерживают и развивают свою военную промышленность. Пока их позиция не изменится, не изменю и я свою. Единственное отличие в том, что небольшую часть денег от торговли оружием я потрачу на помощь незрячим.
– Это звучит как оправдание.
– Большинство людей, которых я знаю, проводят половину жизни, оправдываясь перед другими, – твёрдо ответила она. – А так как для меня «другие» не существуют, ясно, что я делаю это не из альтруизма, а просто потому, что мне этого хочется. Так же, как мне могло бы захотеться покрасить дом в розовый или удлинить бассейн.
– Я не так это вижу… – попытался возразить он.
Орхидея Канан прервала его жестом, поставила бокал на стол, выпрямилась и, подняв палец, прямо указала на него.
– Слушай меня внимательно и не трать время на догадки! – сказала она с необычной для неё резкостью. – Мои родители ясно дали мне понять это, покончив с собой, и я приняла суровую реальность: всё, что я делаю, я делаю для себя. Мне нравится жить в «Л'Армонии», иметь погреб с лучшими винами и играть в покер онлайн. Я люблю общаться с тысячами людей по всему миру, видеть их, как будто они сидят напротив меня. Если мне интересно, я слушаю их, если скучно – нажимаю кнопку, и они исчезают навсегда. Мне нравится чувствовать себя защищённой Великой Китайской стеной, осознавать, что другие уязвимы передо мной, пока я наслаждаюсь фильмами, театром, оперой, документальными лентами и новостями в реальном времени… Чего ещё я могу желать?
– Любви.
– Ты имеешь в виду отношения с постоянным партнёром, материнскую любовь или просто сексуальные потребности?
– Всё вместе.
– Что касается материнства, через год я стану первой «девой-матерью» в истории. Я даже попрошу сделать мне кесарево, чтобы сохранить девственность до самой смерти. Что касается секса, у меня нет проблем: я мастурбирую перед сном, расслабляюсь и сплю, как ангел… – Она слегка ткнула его в нос и добавила: – А что касается отношений, я поняла: если человек нуждается в партнёре, значит, он сам по себе недостаточен. А это не про меня.
– Это одно из самых высокомерных и эгоистичных заявлений, что я слышал.
– Ошибаешься, дорогой. Эгоцентрик считает себя выше других, ему нужно их восхищение. Я не считаю себя выше – я просто другая. И вовсе не достойная восхищения, скорее наоборот: ведь меня волнуют только я и моя прекрасная башня из слоновой кости. – Она пожала плечами, явно считая разговор законченным. – Такова реальность.
– Но это не повод для гордости.
– А ты хочешь, чтобы я не только торговала оружием, но ещё и гордилась этим? Да будь я проклята, Марио! Это было бы несправедливо по отношению к миллиардам людей, живущих в нищете.
Глава 24
Хотя местные жители были сторонниками их ликвидации, как Роман Баланегра, так и его следопыт считали, что пленные находятся в столь ужасном состоянии, что это
