Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
Глава 22
– Среди китайцев, индийцев, корейцев, японцев, филиппинцев и индонезийцев насчитывается три с половиной миллиарда человек, то есть более половины населения планеты. – Голос Тома Скотта звучал с явным беспокойством. – И несколько месяцев назад группа корейских предпринимателей попыталась купить половину острова Мадагаскар, чтобы превратить его в сельскохозяйственные угодья. Однако сделка сорвалась в последний момент из-за того, что военные устроили государственный переворот против правительства, одобрившего продажу…
Они снова собрались вчетвером, но на этот раз делали это словно беглецы от правосудия, отправляясь из Брюсселя в разное время и разными маршрутами, чтобы встретиться на закате в шале бывшего любовника Валерии Фостер-Миллер – холостяка-миллионера, проявившего явное благородство, когда без лишних вопросов передал ей ключи от своего «самого уединенного и личного убежища».
Том Скотт утверждал, что у него есть важные новости о «Господней армии сопротивления».
– Согласно данным, которые удалось собрать моим людям… – начал он, когда все удобно расположились у камина, – Кони решил «диверсифицировать свою деятельность», поскольку добыча золота перестает быть прибыльной, а получить необходимое количество колтана для оплаты и вооружения своих людей становится все сложнее. Его армия разрослась слишком сильно, и большинство бойцов сражаются не ради религиозного идеала, а ради добычи. Если им нечего будет делить, они взбунтуются.
– Разве им недостаточно грабежей? – удивленно спросил Саша Гастель, лучше других осознававший зверства, совершаемые повстанцами во время их кровавых набегов.
– Им уже нечего грабить… – последовал немедленный ответ. – Они так долго разоряли регион, что у местных жителей не осталось даже кусочка хлеба. Единственное, что могут делать его войска – это насиловать, похищать, пытать и убивать, но даже это со временем надоедает. – Том извлек из портфеля пачку документов и разложил их на столе, словно неоспоримое доказательство. – Согласно этому отчету Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, перенаселенные азиатские страны, Объединенные Арабские Эмираты, а также множество транснациональных корпораций и западных инвестиционных фондов скупают огромные земельные участки в Африке и Южной Америке для производства продуктов питания.
– Что в этом плохого? И какое отношение это имеет к «Господней армии сопротивления»? – поинтересовался Виктор Дуран. – В конце концов, искоренение голода – одна из главных задач нашего времени.
– И ты прав.
– Тогда в чем проблема?..
– Все зависит от того, как это делается. Если ради пропитания богатых отбираются земли у бедных и обрекают их на голодную смерть, мы сталкиваемся с вечной проблемой эксплуатации, которая преследует человечество с начала времен.
– Это действительно так… – согласилась Валерия Фостер-Миллер, разливая напитки. В какой-то мере это было и её домом на протяжении многих уик-эндов. – Плодородные земли обычно захватываются в результате кровопролитных войн, но бывают и другие случаи – например, тот глупый российский царь, который продал американцам Аляску за семь миллионов долларов. Спустя несколько лет одна лишь шахта Клондайка в Аляске приносила больше золота за неделю. Продавать землю, по которой ходишь, – значит обрекать себя на голод в будущем. – Она поставила бокал перед Томом Скоттом и добавила: – Прости за отступление.
– Оно вполне уместно.
– Продолжай, пожалуйста…
– Как я уже говорил, поиск пригодных для сельского хозяйства земель становится одним из самых перспективных бизнесов будущего. До недавнего времени главной целью крупных инвесторов была нефть, но теперь ситуация меняется: новые месторождения появляются в самых разных уголках мира, что препятствует монополизации и значительно снижает доходность.
– Это правда, – сразу согласился Саша Гастель. – Организация стран-экспортеров нефти уже контролирует лишь тридцать процентов мирового производства.
– А теперь подумайте: миллионы людей не потребляют ни капли нефти в день, но все нуждаются в пище.
– Ты хочешь сказать, что деньги теперь направляются туда, где есть голод? – с подозрением уточнил Виктор Дуран.
– Это один из способов выразить мысль. – Том кивнул. – Чем больше голода, тем больше денег. – Печально.
– Ужасно печально, но это реальность. Крупные корпорации вкладывают миллиарды в производство генетически модифицированных продуктов, чтобы обеспечить продовольствием эти рынки.
– Признаю свою неосведомленность, – честно признался Саша Гастель. – Я никогда до конца не понимал, что такое ГМО.
– Это генетически модифицированные организмы, главным образом рис, соя, кукуруза или картофель, в которые с помощью малоизученной генной инженерии внедряют гены животных, растений или бактерий, – объяснила Валерия Фостер-Миллер, явно знакомая с темой. – Эта модификация приводит к непредсказуемым последствиям для сельского хозяйства, окружающей среды и даже здоровья потребителей.
– Звучит крайне опасно.
– Так и есть. Генетическая инженерия вызывает побочные эффекты, а современные методы оценки рисков не позволяют точно предсказать возможные негативные последствия.
– И какое отношение это имеет к «Господней армии сопротивления» и преступлениям этого ублюдка Джозефа Кони?
– Вот это мы и пытаемся выяснить, – уточнил Том Скотт. – Эти модифицированные продукты, особенно рис и кукуруза, значительно прибыльнее натуральных культур, но большинство «цивилизованных» стран запрещает их выращивание и продажу. Поэтому мы подозреваем, что коррумпированные правительства развивающихся стран могут быть вовлечены в схему по их нелегальному выращиванию.
– Например, какие страны?
– Судд в Судане и, возможно, восточные районы Центральноафриканской Республики. Это заболоченные территории, идеально подходящие для выращивания риса. Их общая площадь – почти семьсот тысяч квадратных километров, примерно размером с Францию.
– Это же безумие! Огромный рисовый массив размером с Францию! Многие люди наедятся!
– Или умрут, как мухи… Гринпис уже не раз требовал прекратить выращивание модифицированного риса компании Bayer, поскольку биотехнология не способна предотвратить ГМО-загрязнение. Но в Южной Азии сейчас более 1,4 миллиарда голодающих, готовых съесть что угодно, даже если это их отравит.
Саша Гастель поставил свой стакан с водкой на каминную полку, словно посчитал неуместным наслаждаться напитком во время такого разговора, и спросил:
– То есть, если я правильно понял, есть компании, которые готовы медленно убивать миллионы людей, скупая земли и засевая их опасной пищей?
– Именно так!
– Но Бог не может допустить подобного…
– О каком Боге ты говоришь?
– Давайте оставим этот религиозный вопрос в стороне… – взмолилась Вирджиния Фостер-Миллер. – Сейчас важно подтвердить, что Джозеф Кони причастен к этому проекту, и попытаться выяснить, кто его поддерживает.
– Будем надеяться, что человек, которого выбрал Саша, раз и навсегда покончит с Кони, так что его причастность или непричастность больше не будет иметь значения… – Том Скотт повернулся к собеседнику, который стоял у камина. – Ты до сих пор не получил известий от нашего друга-охотника? – Увидев едва заметный утвердительный кивок, он добавил: – В таком случае, боюсь, старая поговорка «отсутствие новостей – хорошие новости» ошибочна, и мы неправы, полагая, что один человек сможет справиться с такой тварью.
– Их не один, а двое, и я всё ещё в них верю.
– Имей в виду,
