Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– За исключением Генриха VIII и ему подобных, люди – не розы, которыми можно наслаждаться, пока им не отрубят голову, – Супермарио пожал плечами и слегка отодвинул тарелку, словно давая понять, что наелся, хотя почти ничего не съел. – Но я тебя хорошо знаю и считаю достаточно зрелой, чтобы понимать, чего ты хочешь от жизни. И ты ясно дала понять: ты остаёшься в «Л’Армонии». Но поясни мне одно… Как ты собираешься её содержать, когда у тебя снова закончится деньги?
– Работать, – девушка начала убирать тарелки, широко улыбаясь. – У нас новый клиент.
Марио Вольпи выглядел встревоженным, особенно из-за того, что она быстро отвернулась, наклоняясь, чтобы высыпать остатки еды в мусорное ведро.
– Новый клиент? – почти застонал он, театрально прижимая руку ко лбу, словно это было предвестие катастрофы. – Святой Дженнаро, защити меня! Что за клиент?
– Тот, кому господин Ли продаёт компьютеры, мобильные телефоны и всевозможную передовую электронику. И кому очень понравилась моя идея скидывать колтан в бухту Красного моря. Хотя на этот раз дело не в колтане и не в Красном море…
– А в…? – В голосе преданного управляющего семьи звучала явная тревога.
– В пяти тысячах автоматов с соответствующим боезапасом, которые мы сбросим в одной из бухт побережья Сомали.
– Ты хочешь сказать, что мы будем вести дела с сомалийскими пиратами?
– С сомалийским полевым командиром, если быть точнее, – тут же уточнила она.
– Но, надеюсь, ты понимаешь, что эти «знаменитые» полевые командиры на самом деле исламистские фанатики, не позволяющие стране обзавестись правительством, и именно они поддерживают пиратов?
– Да, конечно, знаю. Но чем они отличаются от бойцов Армии сопротивления Господа, колумбийских наркоторговцев, мексиканских убийц или партизан и диктаторов из двух десятков стран, с которыми когда-то работал мой отец? – спросила она, готовя кофе, но время от времени лукаво поглядывая на него. – Если хочешь знать, мне даже больше симпатичны пираты: это нищие голодранцы, которые сражаются с военными кораблями, истребителями и ракетами ведущих мировых держав.
– Но они превращаются в настоящую чуму и угрозу для морского судоходства. Если они продолжат в том же духе, это приведёт к катастрофическому коллапсу.
– Не думаю, что этот коллапс будет хуже того, что устроили политики и финансисты в своих удобных кабинетах. По крайней мере, пираты рискуют собственной шкурой. А что касается меня, слово «пират» всегда имело романтический оттенок. То, что главный герой этой истории – не обаятельный актер с утончёнными манерами, а тощий чёрный парень, не значит, что он недостоин своей ауры.
– Но этот тощий чёрный парень без колебаний убивает заложников и подрывает нефтяные танкеры.
– Но делает это с российскими автоматами или американскими гранатомётами, которые им поставляют оружейные торговцы самых разных национальностей. В конечном итоге, они просто последнее звено длинной цепи, начало которой положили другие. И если благодаря ним я смогу сохранить свой дом, пусть будут благословенны.
Глава 17
Они казались озорными мальчишками, так как продвигались вперед, смеясь, толкаясь и подшучивая друг над другом, словно вместо того, чтобы переходить вброд лагуну, кишащую прожорливыми крокодилами в самой далекой, знойной и негостеприимной джунгли на краю планеты, они просто гуляли на закате по тихому переулку мирной деревушки.
Их грубые жесты давали понять, что они обсуждали, что собираются сделать с беглянками, как только поймают их. Кроме редких взглядов на мелководье, чтобы убедиться, что ящеры все еще дремлют, их ничто не волновало. Они были уверены, что находятся на территории своего священного и всесильного Господнего Армейского Сопротивления, а значит, никто не осмелится совершить глупость и напасть на одного из его членов.
Каждый из них нес на плече АК-47, держа его за ствол, а прикладом назад. Они переходили лагуну вброд, почти по грудь в воде, подняв над головой рюкзаки, не подозревая, что с каждым шагом приближаются к прицелу двух мощных винтовок, которые держали в руках профессионалы, привыкшие пускать пулю в лоб даже слону, несущемуся в атаку.
Не успели они преодолеть первые двести метров, как Роман Баланегра негромко сказал:
– Твой – этот Кагаприсас, я займусь остальными.
Три выстрела прозвучали как один.
Вода окрасилась в красный цвет; от попадания пули калибра .500 прямо в шею голова Гориллы оторвалась и упала в воду почти в десяти метрах от тела. Там, где секунду назад раздавались смех и шутки, не осталось и следа жизни.
Крокодилы очнулись от дремоты, бросились по песку и нырнули в воду – сначала напуганные громкими выстрелами, но тут же довольные неожиданным пиршеством, которое вновь предоставили им щедрые люди.
Газа Магале скосил взгляд на того, кто перезаряжал оружие, и спросил:
– Что чувствуешь, убив впервые человека?
– Это не в первый раз, – спокойно ответил тот. – Это второй и третий, потому что утром блондин в элегантной форме остался навсегда плавать.
– Ну и денек у тебя выдался! – усмехнулся тот.
– Хуже день у Господнего Армейского Сопротивления – они потеряли самолет и хорошего пилота в тот же день, когда от них сбежали три грязных дезертира.
– Каких дезертиров ты имеешь в виду?
Роман Баланегра презрительно указал на место в лагуне, где вода бурлила от возни тварей, деливших между собой останки убитых.
– Их, – сказал он. – Поскольку чертовы «людоеды» не оставят даже костей, их командиры подумают, что они сбежали с девчонками, чтобы открыть собственный бордель.
– Но куда?.. – проводник сделал широкий жест, охватывая бескрайние просторы вокруг. – Ты же знаешь, что Верхний Котто пустыннее, чем Сахара.
– Я читал, что это один из трех регионов мира с наименьшим влиянием человека. Но я также читал, что покорение Дикого Запада, который находился в похожих условиях, шло с помощью проституток и железных дорог.
– Да ну?
– Именно. Это они развивали местность: сначала приезжали женщины, за ними – фермеры. Может, и здесь так будет.
– По этим местам никогда не пройдет поезд: рельсы и шпалы сразу утонут. И дорога не появится, потому что на каждый километр твердой земли тут приходится тридцать километров воды, грязи и болот.
– Именно поэтому эта чертова крыса чувствует себя в безопасности. Парадоксально, но избыток воды делает это место столь же непригодным для жизни, как и её полное отсутствие… А теперь нам лучше убраться отсюда, пока выстрелы не
