Золото в смерти - Нора Робертс
— Ладно. Что угодно, что будет лучше. Я просто не помню так ясно, как должен.
— У вас сейчас много всего на уме, — успокоила Пибоди. — Если вспомните что-нибудь ещё, можете связаться с кем-нибудь из нас. Может, у вас есть личные заметки, которые вы не вносили в официальные записи.
— Конечно, тогда я их вёл. Но я… — Руфти провёл рукой по виску, словно стирая преграду. — На моём старом планшете. Когда я его заменил, я удалил всё. Думал пожертвовать его, но вы сказали, не так ли, Грег, что ничего не исчезает полностью, если знаешь, как искать?
— Вы отдали его Аве — моей дочери, — сказал он Пибоди. — Он ещё у нее?
— Да, уверен, что да. Где‑то.
— Если найдёте, EDD может попытаться восстановить удалённые данные. Это может помочь.
— Я позабочусь, чтобы она его нашла. Принести вам?
— Сообщите нам, когда он у вас будет, — сказала Ева. — Мы пришлём кого‑нибудь, кто его заберёт.
— Если удастся восстановить данные, — вставил Руфти, — и понадобиться помощь в расшифровке моих заметок, я с радостью пройдусь по ним вместе с вами.
— Мы будем признательны за вашу помощь.
— Вы присматриваете за любовью всей моей жизни. Я сделаю всё, что смогу. Хочу сказать — ваш доктор Моррис был очень любезен. — Его глаза снова увлажнились. — Все были очень любезны. Интересно, уместно ли мне связаться с Джеем, выразить соболезнования. Возможно, мы сможем подсказывать друг другу какие‑то детали того срока. Может быть, завтра, после…
— Он отзывался о вас с уважением. Думаю, ему бы это понравилось.
— Тогда я свяжусь. Завтра, после прощания.
Когда Пибоди проводила их к выходу, Ева оформила ордер, затем вытащила блокнот.
Ей нужны были имена выпускного класса Золотой Академии за ’53 год. Имена учеников, что были забраны во время первого семестра Руфти и их родителей. Преподаватели и администраторы той поры — кто остался, кто ушёл. Все ученики, которые были отстранены или подвержены дисциплинарному взысканию в тот же период.
Должен был быть этот временной отрезок, подумала она, иначе зачем бить по Дюрану? Всё должно было вытекать из смены власти.
Совет попечителей, — раздумывала она. Давили ли они на Грейндж, чтобы перевести ее? Она продолжала делать пометки, когда Пибоди вернулась. — Нам нужны преподаватели химии, и давайте сначала сфокусируемся на продвинутых учениках.
— Нам бы пройтись по молодежи — всего несколько лет после колледжа, может, в аспирантуре. Типа двадцати пяти?
— Примерно твоего возраста. Ты слишком молода, чтобы быть копом, Пибоди?
— Чёрт возьми, нет.
— Так. — Ева откинулась в кресле, обдумывая. — Когда я ещё была патрульным, мне пришлось гоняться за уличным вором, и когда я его поймала, он вытащил бритву, попытался порезать меня. Ему было десять. В общем, у нас в списке есть и более взрослые ребята. Гринвальд — бывший Грейндж.
— Он должен быть дома где‑то через час, — сказала Пибоди. — Живёт на Риверсайд‑драйв. У него весь верхний этаж.
— Платит, чтобы быть чистым. Посмотри, сможет ли Фини отдать Макнаба, может, Каллендар. Мы едем в школу.
Ева вернулась в офис и, прикинув поездку в школу, потом заход к Гринвальду, возможный забор планшета, схватила портфель и собрала то, что, по её мнению, может понадобиться, чтобы закончить день работой дома.
— Они встретят нас у машины, — сказала ей Пибоди, когда она вернулась в служебное помещение. — Оказывается, Каллендар знает кого‑то, кто ходил в Золотую. Он выпускался уже после прихода Руфти, так что это может быть ещё один источник.
— Полезный источник.
— О, и нам дошла весть про человека, бегавшего голым.
— Я всё утро на иголках из‑за этого.
— Оказалось, — не теряя хода, продолжила Пибоди в лифте, — он действительно бегун. Марафонец. У него была сумасшедшая реакция на лекарства — прописанные от травмы — в сочетании с каким‑то гомеопатическим средством, которое он принимал. Снял с себя одежду и побежал.
— Как думаешь, ему к концу дня дадут контракт на спортивную одежду или на кроссовки — а может, и то, и другое?
Пибоди поджала губы. — Это было бы очень кстати. Скажи что‑нибудь Рорку.
— Если я об этом подумала — он уже подумал раньше, чем это случилось. Типа: — Что бы ни было — спортивная одежда. — Следующий виток — бег голышом. —
Пибоди рассмеялась. — Эй! Это реально неплохо.
— Само собой сочиняется.
В гараже она подошла к своему месту, где уже ждали Макнаб и Каллендар.
И вот они — гик‑аутфит у Каллендар в фиолетовом (чтобы совпадать с прядью в её волосах?), в гороховых шортах с радужными подтяжками и фиолетовых высоких кедах.
Макнаб надел плазменно-зелёную футболку с оранжевыми шортами в тонкую зелёную полоску, оранжевые «воздушные» ботинки и зелёный плащ до колен, который почти светился.
Она решила, что в мире гиков это — согласованная цветовая гамма.
У каждого был наплечный мешок — наверное, с электронными инструментами, которые не помещались в кучу карманов на шортах.
Каллендар сказала: — Йо. Эй, девочка, ты в красном — огонь! — Улыбаясь, Пибоди встряхнула волосы. — А то.
Ева закатила глаза, Макнаб и Пибоди скрестили пальцы в приветственном жесте, и все ввалились в машину.
— Можно уже газировки? — спросила Каллендар с заднего сиденья.
— Как хочешь. — Ева тронулась. — Ордер должен быть готов, к тому времени как мы приедем. Нам нужны записи за ’53 и ’54, списки учеников, персонал, администрация. Вероятность велика, что кто‑то, работавший или учившийся тогда, — наш главный подозреваемый. Возможно родитель или ученик, близкий к одному из сотрудников.
Пока машина наполнялась сладким запахом пузырьковых напитков, Ева прогоняла всё в уме.
— По показаниям, что у нас есть до сих пор, у предыдущего директора была слабая дисциплина, она многое игнорировала и сосредоточилась на зарабатывании денег. —
— Могу это подтвердить, — промолвила Каллендар между глотками. — Я дружу с чуваком, который ходил туда. Мы знали друг друга ещё тогда, и я знаю, что
