Паук - Ларс Кеплер
— Кто убил вашего мужа? — спросила Сага.
— Он упал.
— Где?
— Споткнулся о камень в лесу. Поскользнулся на ветке.
— Эксперт считает, что его забили до смерти каким‑то тяжёлым предметом. Вероятно, гвоздодёром или маленькой кувалдой, — сказала Сага.
— Я ничего об этом не знаю.
Ида выпятила нижнюю губу, как упрямый ребёнок.
— Значит, вы его не убивали?
— Нет.
— Тогда кто же?
Ида выдернула несколько своих бледных ресниц, бросила их на стол и аккуратно выстроила в ряд указательным пальцем.
— Скажу только, что я ученица гуру Биондо. Она много знает… что делать… как обеспечить выживание всего мира.
Когда допрос завершился, Сага пришла к выводу, что Ида на самом деле не понимала, что именно происходило в убежище. Похоже, она не знала, кто виноват в убийстве её мужа, но призналась, что везла его тело к компосту в тачке.
И хотя её дочь была травмирована убийством и каждый день приходила к могиле отца, Ида, казалось, была полностью ошеломлена вопросами о девочке.
***
Сага одна в комнате для допросов. Она сидит на тёмно‑синем стуле у стола. Резкий свет потолочных ламп отражается в её голубых глазах. Раньше Сага всегда заплетала волосы в косы и завязывала их разноцветными резинками, но последние несколько лет она ходит с распущенными волосами, и они свободно спадают ей на плечи и спину. На столе возле микрофонов стоят несколько пластиковых бутылок с минеральной водой, картонные стаканчики из неотбелённой бумаги и коробка салфеток для тех, кому они понадобятся.
Сага наклоняется и достаёт телефон из сумки. На пол падает чек. Она поднимает его, переворачивает и разглядывает рисунок молодой женщины — схему семи мостов Кёнигсберга — на обороте.
В ожидании она пытается найти маршрут, который пересекает каждый мост только один раз.
Это оказывается куда сложнее, чем она думала, и к тому моменту, когда в коридоре звучат шаги, у неё за плечами уже не меньше пятидесяти неудачных попыток.
Раздаётся стук в дверь, и Сага бросает чек в мусорную корзину. Камиллу Боман, гуру Биондо, приводят в комнату двое охранников.
У Камиллы нет защитника: она выгнала адвоката прямо на заседании по мере пресечения, заявив, что он — биологическая случайность, мерзость.
Сага изучила прошлое Камиллы и знает, что та взяла свою фамилию у Дороти Мэри Биондо, матери Валери Соланас, известной в первую очередь своим манифестом «ОПУМ» и покушением на Энди Уорхола в 1968 году.
Сага кивает Камилле и кратко объясняет, что будет происходить во время допроса, каковы её права и что их разговор записывается.
Камера номер один закреплена на стене за спиной Саги и снимает лицо Камиллы. Камера номер два берёт их обоих сбоку. Камера номер три расположена на потолке и даёт вид на комнату сверху. Из соседнего кабинета Йона видит Камиллу лучше, чем Сага.
— Садитесь, — говорит Сага.
На плече у Камиллы повязка, от груди до шеи расползается глубокий синяк. Её рост около 160 сантиметров, плечи широкие, кисти крупные, на ногтях облупился сиреневый лак. Стул скрипит, когда она садится, откидывается назад и раздвигает колени.
Сочетание выдающегося нижнего прикуса, морщинистого носа и вьющихся светлых волос делает её похожей на сердитую куклу.
— Ваша ученица Ида Андерссон говорит, что вы знаете, как спасти мир, — начинает Сага ровным тоном, открывая чистую страницу блокнота.
— Правда?
— Это как‑то связано с загрязнением окружающей среды? — спрашивает Сага, нарочно притворяясь наивной.
— Мыслите масштабнее.
— Ладно, масштабнее.
— У вас нет детей, — говорит Камилла, наклоняясь вперёд.
— Нет, — Сага слегка улыбается, изображая удивление.
— Сперматозоид даёт половину хромосом будущему плоду, яйцеклетка — другую половину, — объясняет Камилла. — Так было всегда. Но теперь нескольким учёным удалось получить гаметы из женских клеток, способные оплодотворять яйцеклетки другой женщины. Это значит, что две женщины могут иметь биологических детей, но только дочерей, потому что у них нет генетической информации, необходимой для рождения мальчика.
— Понимаю.
— Понимаете? — Камилла поднимает брови. — Это значит, что нам больше не нужны мужчины для выживания человечества. Нам не нужны мужчины для оплодотворения. И у нас больше не будет сыновей.
— Мир без мужчин и мальчиков.
— Я не наивна. Но если достаточно большой процент женщин создаст семьи с другими женщинами и будет рожать только дочерей, баланс сил изменится. Каждый мужчина, по сути, рискует быть исключённым из генофонда.
— Всегда можно просто убивать мужчин.
— Хорошая мысль.
— Вы заманили мужа Иды в убежище и убили его.
— Он забрал её дочь, — отвечает Камилла, с полным безразличием к его судьбе.
— А как насчёт вашего мужа?
Камилла откидывается назад и мечтательно улыбается Саге. Затем стучит по столу и поднимается.
Глава 29.
С утра Йона не успел побриться, и на щеках у него лёгкая щетина.
Солнце медленно плывёт по небу, пока он сидит в кабинете рядом с комнатой для допросов. Лучи наконец пробиваются сквозь пыльное окно, и тень от ручки в пластиковом стаканчике из «Леголенда» извивается по столу.
Он чувствует, как вспышка боли вырывается из глаза, уходит глубоко в мозг и тут же гаснет.
Много лет назад Йона получил травму головы, когда рядом с ним взорвался автомобиль. С тех пор у него атипичная кластерная мигрень. Когда случаются сильные приступы, боль бывает настолько ужасной, что он теряет сознание.
С последнего серьёзного приступа прошло много времени, и он перестал принимать профилактическое лекарство — «Топимакс» от эпилепсии, — потому что от него он постоянно чувствовал себя уставшим. Но в последние недели предвестники мигрени снова участились. Йона поднимается и закрывает жалюзи, поворачивая ламели так, чтобы отсечь дневной свет. Изображение на экране телевизора становится чуть чётче, хотя солнце всё равно отсвечивает в стекле.
Через первую камеру он видит стол, пустой стул и стену. Саги в кадре нет, но слышно, как её ручка скребёт по бумаге.
В воздухе ещё держится запах кунжутного масла после обеда.
Первый допрос Сюзанны Хьельм — причины их визита в ретрит — должен начаться с минуты на минуту. Йона ждёт этого почти двадцать два часа и уже сбился со счёта,
