Лекарство против шока - Владимир Григорьевич Колычев
Ролан вздохнул, закрыл вторую папку и вернулся к первой, нашел протокол допроса свидетеля. Садкова девяносто шестого года рождения, Афанасьев — девяносто восьмого. Садкова работала, Афанасьев нет. Почему не работал, что с ним не так? Уже интересно. Опять же, с чего Афанасьев решил, что это было похищение, если он не видел, как девушку затаскивали в салон? Полубедов задал такой вопрос, Афанасьев ответил, что микроавтобус был без опознавательных знаков, указывающих на принадлежность к маршрутке. К тому же «Газель» слишком резво сорвалась в места. Так резво, что Афанасьев вынужден был обратить внимание на номерные знаки и даже кое-что запомнил. Ролан вернулся к схеме, представил себя на месте Афанасьева, увидел справа жилой дом, близко подступающий к тротуару, с одной улицы на другую сворачивает микроавтобус, в этот момент вполне можно разглядеть номерные знаки. Но об этом моменте в протоколе ни слова. Микроавтобус повернулся к Афанасьеву боком, сорвался с места и очень быстро скрылся в «мертвой зоне». Вот тогда-то свидетель и смог разглядеть номера, но как? Может, он резко ускорил шаг и рывком вышел к перекрестку? Но в протоколе об этом никаких упоминаний. Зато Ролан нашел ответ на другой вопрос, кто мог подтвердить, что в указанное время Афанасьев шел навстречу Садковой по улице Луначарского. Оказывается, никто. И Садкову никто не видел. Может, Афанасьев пытался ввести следствие в заблуждение? Полубедов, не будь дураком, задался таким же вопросом и даже получил ответ. В районе тринадцати часов гражданин Афанасьев находился дома, Полубедов не поленился снять изображение с камеры в момент, когда Афанасьев выходил из подъезда. В двенадцать часов сорок минут вышел, в тринадцать десять уже находился в районе места преступления. Но с чего Полубедов взял, что Садкову похитили именно в тринадцать часов? Никто, кроме Афанасьева, этот факт не подтверждал. Единственное, Садкова во время обеденного перерыва могла отправиться домой. Работала она в районном военкомате на улице Луначарского, в тринадцать часов покинула здание, а куда отправилась, никто не знает. Возможно, домой, идти недалеко, всего пятнадцать минут. А от рокового перекрестка путь к дому занимал всего семь-восемь минут.
Возможно, Садкова действительно шла домой, и Афанасьев видел, как ее похитили. Но почему он сразу не обратился в полицию? И куда он делся после того, как Садкова исчезла? Ролан нашел ответы и на эти вопросы. Не было уверенности, что Садкову похитили, уверенность появилась лишь после того, как к Афанасьеву обратилась ее мать, метавшаяся по соседям в поисках пропавшей девушки, обратилась через два дня после исчезновения дочери.
Садкову похитили, предположительно, в тринадцать часов десять минут. В тринадцать тридцать Афанасьев уже находился дома. Сказал, что картридж на заправку отдавать ходил. Полубедов, верный своему принципу заносить в материалы дела каждый свой шаг, подтвердил этот факт соответствующими показаниями сотрудника сервисного центра. И камера зафиксировала возвращение Афанасьева домой.
Садкова действительно пропала в районе тринадцати часов. Ушла на обед и не вернулась. Афанасьев действительно мог видеть, как ее увез микроавтобус. А сам увезти Садкову и совершить над ней насильственные действия он не мог. Просто убить и бросить труп где-нибудь в городе мог, а исчезнуть надолго — нет. Но труп Садковой не нашли. Кроме показаний Афанасьева никаких следов. Как в воду канула. И вряд ли Ролан сможет достать ее из этой воды. Но попробовать можно, тем более что карты у него на руках.
Глава 11
Горький комок подступил к горлу, веки набухли, слезы хлынули из глаз. Ирина Яковлевна торопливо вынула из кармана носовой платок, как показалось Ролану, влажный от слез.
— Извините, как представлю, что с Олесей, не могу сдержаться.
— Я вас прекрасно понимаю.
— А вы, значит, новый следователь? Старый не справляется.
— У старого следователя замылился глаз, так бывает.
— Очковтиратель он, этот ваш Полубедов. Больше говорит, чем делает. И все пишет, пишет…
— Когда Олеся пропала, вы обратились к Филиппу Афанасьеву. Почему вы к нему обратились?
Ролан побывал на месте предполагаемого похищения. Пятиэтажный жилой дом, со стороны которого шел Афанасьев, действительно очень близко подступал к перекрестку, не мог парень видеть номера отъезжающей машины, если дело происходило так, как описывала схема. Пятиэтажные дома не давали покоя, один — с левой стороны перекрестка, другой — справа. Еще через дорогу многоэтажный дом. Столько окон и ни одного свидетеля? Странно, очень странно. Даже Полубедов это заметил, но не смог извлечь червячка из червоточинки. Может, у Ролана получится?
— Ну, я не только к Филиппу обращалась… Дело в том, что Филипп не работает, всегда дома, он мог что-то видеть. И Олесю он знает, все-таки в одном дворе росли. В одной школе учились.
— Филипп на два года младше, — заметил Ролан.
— И что?
— Неужели бегал за Олесей?
— Да нет, не замечала.
— А кто бегал?
— Ну, кто бегал… Был парень. И не один… Леша, Саша… Да ну их! — отмахнулась Садкова.
— А они ничего не видели?
— Кто?! Леша?!.. Леша за границей работает, с женой уехал. А Саша в Москве, и у него семья.
— Может, кто-то имел виды на вашу дочь, а она отказывала во взаимности?
— Я сама об этом думала!
— И на чем остановились?
— А ни на чем!..
— Итак, вы обратились к Филиппу, и он сказал вам, что вашу дочь похитили.
— Сказал, — Садкова лишь на мгновение отвела в сторону взгляд.
— Странно, — покачал головой Ролан, с укором глядя на женщину. — У вас пропала дочь, ее два месяца не могут найти, а вы вводите меня в заблуждение. Может, Олесе что-то угрожает, вы прячете ее и придумали эту версию с похищением?
— Я бы очень хотела, чтобы так все и было!
— Почему Афанасьев сказал вам, что вашу дочь похитили?
— Почему сказал… — голос у женщины дрогнул. — Потому что Олесю похитили! — выкрикнула она и снова отвела взгляд.
— Это версия, которую вы представили следствию, а что на самом деле произошло с Олесей?
— А что с ней могло произойти? Сама по себе она пропасть не могла!
— Так ее похищали или нет?
— Да! — выдавила из себя Садкова.
— А если выяснится, что нет?.. Вас мы не тронем, а
