Дочь врага - Владимир Григорьевич Колычев
— А если начнут, но не закончат?
— По-любому, раздрай у карасевских начнется. Нам это на руку.
— Твой план или Селезень придумал?
— А если и Селезень?.. Может, он понимает, что нельзя твоего брата трогать.
— Мой брат сейчас здесь, как Миндаль у них там? — Семен махнул в сторону Карасевки.
— И Селезень это знает, — кивнул Душман.
Он хотел успокоить Семена, дескать, Серега хоть и взбрыкнул, но ему ничего не угрожает.
— От кого знает?
— Ты думаешь, от меня? — оскорбился Душман.
— Я ничего не думаю.
— Серега мне друг, а я друзей не предаю. И не говори ничего Сереге.
— Жора, долго запрягаешь. Ты спросил, я ответил, сказал, что да. Все, мое «да» — это железно!
Голос у Семена звучал твердо, и Душману он смотрел в глаза с уверенностью профессионала, но под коленками слабость, так хотелось сесть или хотя бы обо что‐нибудь опереться. Всего‐то, убить Миндаля. Всего‐то… Может, Сереге все же сказать? Он так не хотел видеть Семена киллером… Но сможет ли Серега защитить Клару?..
— Значит, решено?
— Да, решено… Ты сам‐то в себе уверен?
— Малый, не перегибай!
— Когда?
— Не сегодня… Но ствол я тебе уже сейчас дам.
— Зачем?
— Ствол боевой, незаконный, привыкай к чувству опасности.
Душман глянул на окна ближайшего дома, никто за ними не наблюдал, но все‐таки он увел Семена за гаражи. Там достал из-под ветровки знакомый ТТ. Семен узнал его по царапине на спусковом крючке.
— Теперь это твоя пушка. Напишешь заявление на имя начальника РОВД, мол, нашел ствол, несешь сдавать. Это тебя отмажет, если менты заметут. Ствол нашел, мочить никого не собираешься, ничего не знаешь.
— Да понял я все, — поморщился Семен, с видимой небрежностью сунув ствол за пояс.
Оружие придумал дьявол, иначе откуда в нем столько магии? Семен уже мечтал гоголем зайти в кафе и небрежно «засветить» волыну перед пацанами. Даже Серега не держал при себе ствол, получал из рук Селезня в случае надобности. А Семена уважили: он и при делах, и при оружии. Эта мысль кружила голову, но не избавляла от сомнений. Действительно, зачем Душман рассказал ему сказку об отношениях Миндаля с Тарасом? Уж не для того ли, чтобы заострить внимание на брате? Да нет, Селезень хоть и знает все, но трогать Серегу не собирается. А Семен вот расслабился, получив ствол, а вдруг менты уже на стреме, повяжут его, и никакое заявление не поможет…
Но ничего не происходило. Бочонок взял их с Душманом в рейд, прошвырнулись по автосервисам, собрали дань. Один мастеровой стал возникать, платить он согласен, но если брать с него будут в меру. Бочонок схватил мужика за шкирку, со всей силы врезал его плечом об стену, но бедняга ударился еще и головой. Чуть сознание не потерял. И Семен даже не покосился на Бочонка, как будто тот правильно все сделал. Стадный инстинкт — сильный наркотик.
Освободился Семен поздно вечером. Ствол спрятал в Пехорске, в Москву отправился пустой, от греха подальше. Чем ближе подъезжал к дому, где ждала его Клара, тем сильнее возмущался своим отношением к людям. Бандит он, рэкетир, вымогает деньги, несчастные данники ненавидят его, а обычные люди его боятся. Нельзя так… Но в то же время он понимал, что завтра вернется в свой родной Пехорск, и, если Душман скажет, что нужно ехать убивать, он возьмет пистолет и вместе с ним отправится на дело.
Клара не открывала дверь, и пришлось воспользоваться своим ключом. В доме порядок, кровать застелена, посуда вымыта, вещи в шифоньере, а Клары нет. Платье в шкафу висит, сарафан, босоножки в коробке, туфли на каблуке в прихожей стоят. А кроссовок нет. В джинсах Клара куда‐то уехала, в кофточке. Занятия в институте еще не начались, она никуда не собиралась, но разве не могла соскучиться по родителям. Мама ее из Саратова вернулась, брат там, в Пехорске… Друг брата… Впрочем, Вадим мог нагрянуть к ней и сюда. Или просто подкараулить ее возле доме. Она в магазин — он к ней… А еще Селезень подкатить к ней мог, и Семен знал, что добром это не кончится. Хорошо, если Клара к родителям уехала. А если все‐таки Селезень? Или Вадим…
Мысли метались, как взлетевшие утки над камышами. Слева пальнут, справа, снизу, сверху — несчастные птицы не знают, куда податься. И Селезень мог Клару похитить, и Вадим, да кто угодно мог. А еще Шустов мог отчудить, посадить Клару под замок. Но это как раз не страшно. Проблема с домашним арестом решается легко, а вот если Клару похитили, тогда без пистолета не обойтись…
Глава 7
Плохо быть бандитом. Плохо, когда тебя боятся и ненавидят, но что делать, если люди не хотят понимать по-хорошему?
— Валерий Ильич, я вас, конечно, уважаю, но извините! — Семен решительно шагнул через порог. Он горы свернет ради Клары, ради того, чтобы вернуть ее.
Шустов правильно угадал его настрой, вовремя сдал в сторону и пригрозил:
— Я ведь милицию вызову!
Семен заглянул в гостиную, в одну спальню — пусто, в другой увидел светловолосого увальня с кудрявой шевелюрой, он стоял у окна в домашней одежде и озадаченно смотрел на Семена.
— Клара где?
— Да не знаю! — Тоша вытаращил глаза, как будто это могло усилить убедительность его возмущения.
— А кто знает?
Не дожидаясь ответа, Семен заглянул в комнату к Кларе, но там и постель заправлена, и стол пустой, и на тумбочке ничего. Лампу и будильник Клара забрала с собой в Москву. И отец, кстати, не смог ей запретить. Возможно, потому что сдался, смирившись перед выбором дочери. Хотя это вряд ли.
— Я не знаю, где Клара! И это меня беспокоит! — Шустов не просто сверлил Семена глазами, он бурил скважину и уже, казалось, добрался до самых потаенных глубин души.
— И меня это беспокоит!.. Ну, чего стоишь, таращишься? Вадику своему звони! — глянув на Тошу, потребовал Семен.
— Ну, я‐то позвоню… — глянув на отца, пробормотал парень.
— Ты думаешь, Клара с Вадимом? — Шустов не сводил глаз с Семена.
А взгляд у него, надо сказать, твердый — как стальной бур с алмазным наконечником. Чувствовался в нем характер, ну так неудивительно, абы кого на завод не поставят. Да и кооператив при заводе он, похоже, крепко взял в руки, если Селезень решал вопросы только с ним. Торговля аккумуляторами процветала, и Селезень мошну набивал, и сам Шустов должен был на этом хорошо подняться. Но квартира служебная, мебель
