Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон
Мадам Шнайдер подарила шкиперу милостивый взгляд.
— Спасибо, Дан, мы тоже сделали правильный выбор, наняв тебя.
— Вы были вчера в бистро? — продолжил допрос Дюваль.
Дан кивнул.
— Во сколько вы ушли?
— Около одиннадцати, может, в половине двенадцатого. Ксавье уже не было, но все остальные еще сидели. Я сыграл пару раз в карты, но в какой-то момент мне это надоело. Кроме того, весь этот ажиотаж вокруг официантки действовал мне на нервы, — шкипер презрительно сморщился.
— А вы не положили на нее глаз?
Дан покачал головой:
— Не в моем вкусе.
— Во что вы играли?
Дан слегка замешкался.
— В белот?
— Я не игрок, — немногословно ответил Дан.
— Но в покер всё же играли?
Дан слегка качнул головой.
— Послушайте, я все равно узнаю, не от вас, так от других.
Дан прокашлялся и сказал, выделяя каждое слово:
— Да, и в покер тоже. Санто играл с Себастьеном и Пьером в покер. Я тоже сначала был с ними. Но я не игрок.
— Санто?
— Да, так он представился. Не знаю, как его настоящее имя. Особо святым он мне не показался, — ухмыльнулся Дан.
Дюваль на это не купился.
— На кону были большие суммы? — вместо этого спросил он.
— Нет, по крайней мере, пока я был с ними. Дюваль кивнул. Санто. В голове что-то щелкнуло. Он где-то встречал типа с таким прозвищем, где-то в криминальной фотокартотеке. Какой-то уголовный авторитет средней руки. Стоит сделать запрос.
— Хорошо.
Дюваль решил на этом остановить допрос. Вряд ли ему удастся выведать больше, чем он уже узнал. Поднявшись с места, он повернулся к каюте, в которой исчез мальчуган.
— Au revoir[20], Клеман.
— Au revoir, комиссар! — раздался из каюты звонкий голос.
Дювалю понравилось в гостях у Шнайдеров, но он покинул их корабль с видимым облегчением. От постоянного покачивания его снова начало подташнивать. Оказавшись на пирсе, комиссар сделал глубокий вдох. Дождь уже закончился, но по-прежнему дул сильный ветер, и фалы[21], не переставая, со звоном бились о мачты кораблей: дзинь, дилинь, дзинь, дилинь. Старая бетонная дорога была покрыта ямами, заполненными водой. В море ревели и катились высокие серо-зеленые волны. Они разбивались о скалы, на которых стояла крепость и оставляли на них длинный пенный след. Над головой нависло молочно-серое небо. Издали Дюваль заметил приближающийся паром. Он подождал, пока паром причалит, но никто не сошел на берег, и пассажиров на обратный путь тоже не было. Интересно, куда подевался этот Ланваль? Он все еще на острове или нашел способ выбраться отсюда? Комиссар перевел взгляд на «Зефир». Двухмачтовик величаво качался на волнах, его мачты скрипели на ветру. В данный момент ему ни при каких обстоятельствах не хотелось подниматься на борт еще одной яхты. Удача сама пришла к Дювалю в руки. На пирс с маленькой моторной яхты спрыгнул Эрик Мишле. Он поздоровался и с любопытством посмотрел на комиссара.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — крикнул он, пытаясь перекричать ветер. — Вы ведь из полиции, да? Я видел вас раньше в бистро.
— Вы правы. Я комиссар Дюваль из Национальной полиции Канн, — Дюваль показал служебное удостоверение. — И я хотел бы задать вам пару вопросов.
Ему приходилось говорить громко, чтобы заглушить шум ветра.
— Ужасное дельце, — кивнул Эрик Мишле. — Может быть, пройдем на яхту? Там тесновато, но, по крайней мере, не придется напрягать связки, — предложил он, с подозрением глядя на небо.
«Боже упаси», — подумал Дюваль, которому абсолютно не хотелось идти на эту маленькую яхту, которую к тому же мотало из стороны в стороны. Он предпочел остаться снаружи и перекрикивать ветер. Заметил ли Эрик Мишле его колебания? Во всяком случае, если и заметил, то не подал вида.
— Это не займет много времени, — прокричал Дюваль. — Вы знаете людей с «Зефира»?
— Конечно, ну не то чтобы мы были закадычными друзьями. Но мы из Канн. Держим в гавани bartabac[22], знаете про такой? Нам известны все корабли, которые стоят на якоре в гавани, и их команды. «Зефир» — прекрасный корабль, — на слове «прекрасный» Эрик сделал ударение, на случай если Дюваль этого до сих пор не заметил. — К сожалению, большую часть времени он простаивает в порту. Думаю, для команды это настоящая пытка — просто сидеть и ждать, я бы так долго не выдержал.
Дюваль понимал, что исследует совершенно чужой для него мир, и сомневался, что в состоянии понять менталитет моряков и владельцев яхт. Возможно, ему потребуется помощь кого-то, кто знает об этом гораздо больше. Но кто бы это мог быть?
— Так вы не знакомы близко?
— Вы имеете в виду меня и Теольена?
— Совершенно верно.
— Нет, мы здоровались, когда он забегал в бар, перебрасывались парой слов о погоде, как это обычно бывает. Он покупал у нас газеты и иногда выпивал кофе или апероль.
— А эти двое?
— Вы о ком?
— Я о команде Теольена.
— А, ну новичка я знал плохо.
— А кто из них новичок?
— Ну этот блондинчик, который теперь мертв, как его там? Френе, да?
— Раньше вы с ним не встречались?
— Ну как же, как же, встречался. Он тоже заскакивал в bar tabac. Но по-настоящему мы познакомились лишь вчера в бистро. Прошлым вечером. Забавный парень. Был.
— А Ланваль?
— Ланваля я видел намного чаще. Он уже давно ходит с Теольеном.
— По-вашему, каким он был человеком? — Дюваль заглянул в глаза Эрику Мишле и доверительно прибавил: — Простите, что я говорю о нем в прошедшем времени, но он, кажется, исчез без следа.
— Насчет него я вам также ничего не могу сказать, — ответил Эрик Мишле, слегка смутившись. — А впрочем, мне он показался спокойным, приветливым… одним словом, нормальным… Мне кажется, он хороший матрос.
— Знаете, я не особо разбираюсь в море и кораблях, и ваше «хороший матрос» мне, если честно, мало что говорит. Он был забавным парнем, как и Френе?
— Забавным — нет, скорей молчуном, а вчера вечером он показался мне усталым.
— Усталым?
— Ну да, не знаю, как точнее выразиться, усталым, измученным. Но в конце сезона это у всех так. У нас даже песня
