Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
– Как вы сказали? – переспросила Айрис. Она не была уверена, что правильно расслышала первое слово.
– Календарный дом, – повторил Джулиус. – Редкая вещь, но с десяток в стране наберётся. Неужели Дэвид не рассказал? – Он осуждающе покачал головой. – Клэйхит-Корт – старейший, не уступает только Ноулу[6]. Календарный дом проектировали так, чтобы число комнат или ещё чего-нибудь равнялось, к примеру, семи, по числу дней в неделе, или двенадцати, по числу месяцев. Есть какой-то дом, где семь входных дверей, как дней в неделе, и пятьдесят две комнаты, как недель в году. А у нас двенадцать входов, не считая тех, что для прислуги, пятьдесят две каминные трубы, двенадцать парадных лестниц и триста шестьдесят пять окон. А ещё семь турелей – это башенки на углах. Из-за перестроек кое-что поменялось, камины, к примеру, но изначально задумывалось именно так.
– Невероятно… – прошептала Айрис. – А для чего это делалось? Для привлечения удачи? Для чего-то магического?
– Нет, мои предки были добрыми христианами. Думаю, им просто нравились красивые цифры и они считали это забавным. Может, что-то вроде моды того времени. Знаете, как была мода на садовые лабиринты? Об этом доме можно часами рассказывать. Пойдёмте, покажу вам кабинет.
Дверь в кабинет находилась под одним из маршей величественной лестницы и, если о ней не знать, была почти незаметна. Такое же тёмное дерево, как у стенных панелей.
Шторы в кабинете были опущены, и в темноте едва проступали очертания мебели. Джулиус Шелторп щёлкнул выключателем, и жёлтый свет залил комнату.
«Вот оно, место преступления!» – почему-то пронеслось у Айрис в голове.
Она и сама не знала, откуда такие мысли. Просто сам дом, его бесконечные лестницы и комнаты со старинной мебелью были идеальной декорацией для преступления. Похищения голубого карбункула или берилловой диадемы… Книга малоизвестного автора, конечно, не была настолько ценной. Сколько она могла стоить? «Ворон вещей» вышел в 1954 году, и Айрис понятия не имела, какие были цены на книги в те годы, но сейчас такая стоила бы самое большее три шиллинга. Вот уж точно преступление века!
Кабинет оказался удивительно большим, и тем не менее он весь был заставлен шкафами, столами, креслами, подставками, да так плотно, что передвигаться по нему можно было, только лавируя между мебелью. В такой комнате Айрис ожидала бы увидеть беспорядок, но абсолютно всё в ней: книги, инструменты для переплетения книг, банки клея, газеты, – оказалось аккуратно, даже педантично расставлено. Впрочем, человек, который расставил книги в библиотеке настолько продуманно, вряд ли мог оказаться кем-то, кроме педанта.
Айрис посмотрела на стопки книг, сложенные на столах. Логично предположить, что раз граф читал «Ворона вещей» незадолго до смерти, то книга и осталась где-то здесь, в этих стопках. Но спрашивать, перебрали ли их, было глупо: там бы стали смотреть первым делом.
Мог Родерик Шелторп отнести книгу в библиотеку? Конечно, мог. Его жена сказала, что по первому этажу он пусть с трудом, но перемещался. Чтобы попасть в библиотеку, надо было всего лишь пересечь холл.
Стал бы он это делать? Сложно сказать. Айрис не была с ним знакома. Ей он представлялся занудным стариком-библиофилом, одержимым своей коллекцией. Он наверняка и в других вопросах отличался такой же дотошностью и придирался ко всему. Его семье Айрис не завидовала. А если вспомнить непростой характер леди Шелторп, то детство Джулиуса Шелторпа представлялось весьма несчастным.
Безупречный порядок что здесь, что в библиотеке. Да, Родерик Шелторп вполне мог захотеть убрать книгу после того, как прочитал. Его могло раздражать то, что она находится не на месте. Раздражать до такой степени, что он поднялся бы с дивана и пошёл ставить её на полку. Но стало бы его это так заботить, когда он с трудом ходил? Когда он ожидал, что скоро умрёт, и решил написать «финальную» версию завещания?
Дэвид с Джулиусом стояли возле верстака с инструментами и что-то рассматривали и вертели в руках.
Айрис подошла к книжному шкафу – тут их было всего лишь пять. Книги в них тоже стояли «по системе».
– Лорд Шелторп, – позвала она, – а здесь нет другого экземпляра этой книги? Без надписи. Я не смогла найти её в магазинах.
Айрис, пока была в Лондоне, заглянула в три букинистические лавки, которые были не слишком далеко от её дома, но ни в одной этой книги не нашлось. Зато ей предложили другую книгу Этериджа, вышедшую задолго до «Ворона», в 1938 году. Айрис, разумеется, её купила.
– Нет, – ответил Джулиус. – По крайней мере, мне нигде не попадалась. Вы хотите её прочитать? Но, мне кажется, это не важно для… Так сказать, для ваших задач.
– Кто знает, – сказала Айрис. – Вдруг это натолкнёт меня на какие-то мысли.
– На какие? О месте на полке?
– Надо прочитать, чтобы понять.
Время, оставшееся до обеда, ушло на то, чтобы обустроиться в комнате. Прислуга развесила её одежду в шкафу и даже разложила кое-что из привезённой косметики на туалетном столике – что Айрис не очень понравилось; она выросла в обычной семье, и от того, что кто-то трогал её вещи, пусть и с самыми лучшими намерениями, делалось не по себе.
Но в целом она бы вслед за Джейн Эйр могла повторить, что приветливый вид этой комнаты сгладил мрачное впечатление от пустых холлов, холодных комнат и огромных лестниц.
Спальня была уютной, с немного потёртой, но красивой гнутой мебелью, покрытой белым лаком, и пухлой кроватью под лиловым шёлковым покрывалом. Три стены были обтянуты выцветшими, но всё равно очень милыми обоями, на которых вились гирлянды пунцовых и белых роз. Четвёртую стену полностью занимало окно: оно начиналось почти у самого пола и уходило под потолок. Айрис теперь рассмотрела, что то, что казалось ей одним огромным окном, на самом деле было двенадцатью меньшими окнами, разделёнными тонкими каменными перегородочками. Каждое из этих окон имело деревянный переплёт, который в свою очередь делил его ещё на восемь прямоугольников.
Айрис подумала, не было ли это ещё одним проявлением того, что дом был «календарным»? Очевидно, что двенадцать – число месяцев в году, а вот двенадцать по восемь раз, то есть девяносто шесть, – что это значило? Ничего вразумительного в голову не приходило. Кроме того, какой же адский труд – стеклить такое окно. Вставить в переплёт девяносто шесть стёкол. А если окон в Клэйхит-Корте было, как сказал Джулиус, триста шестьдесят пять, пусть
