Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
Нет, она не могла подсчитать это в уме.
От окна ощутимо тянуло холодом, так что Айрис сразу же закрыла его плотными шторами. Старинные радиаторы, стоявшие в углах возле окна, были едва тёплыми, и Айрис сомневалась, был ли от них хоть какой-то толк. Всё как сказал Дэвид: стеклянный дом с высоченными потолками плохо подходил для того, чтобы жить в нём зимой.
Осмотревшись, Айрис перевесила платья и блузки в привычном ей порядке и выложила из несессера щётку для волос, заколки, лосьон для лица и прочие принадлежности, поставила привезённый с собой маленький будильник на столик возле кровати.
Надев самый тёплый свитер, она устроилась в кресле вместе с обернутым в коричневую бумагу свертком. Внутри были книги, которые она вчера купила у букиниста: «Луна-близнец» Питера Этериджа и «Сильный яд» Дороти Сейерс. Она взяла две, потому что «Луна-близнец» стоила восемь пенсов, а две книги продавались за шиллинг, к тому же Сейерс ей нравилась.
Книга Этериджа была сборником из восемнадцати рассказов, первый из которых так и назывался – «Луна-близнец». В нём рассказывалось о девушке, нелюбимой дочери в бедной семье, которая неясным образом (но при посредстве некоей Амабель) узнаёт о ритуале, когда в первое полнолуние после осеннего равноденствия нужно поймать в ведре воды отражение луны. Айрис было любопытно, какова цель ритуала и кто такая загадочная Амабель, но не смогла дочитать рассказ за один присест. В тексте вроде бы не было ничего необычного: Питер Этеридж на трёх страницах обстоятельно описывал, как девушка выбиралась из кровати, стараясь не разбудить спящую с ней под одним одеялом сестру, одевалась, затем в одних чулках, чтобы не шуметь, выбиралась из дома, уже снаружи надевала башмаки, брала ведро и шла с ним к колодцу вдоль выгона. Всё описываемое было прекрасным и одновременно гнетущим. Айрис почувствовала, что сама вся сжалась, точно это она кралась в полной темноте. Её охватило предчувствие чего-то ужасного – не нападения человека или зверя, а чего-то ещё более кошмарного, о существовании чего ты даже не хочешь знать.
В комнате из-за закрытых штор стоял полумрак, который лампа на ночном столике не могла рассеять, и читать эту историю в темноте и тишине было просто страшно.
Когда где-то рядом хлопнула дверь, Айрис вздрогнула, а потом закрыла книгу.
Она не знала, что ждёт героиню дальше и понравится ли ей рассказ, но уже по первым страницам могла сказать, что у автора был определённый талант – талант вызывать глубинную, инстинктивную тревогу. Этим он напоминал любимого Айрис Джозефа Конрада, но страх был иным – более мистическим, почти сверхъестественным. Странно, что Этеридж не стал популярен. Айрис всегда думала, что у подобных жутковатых историй было множество поклонников.
Айрис не изучала книгу подробно, но сейчас решила посмотреть, какой был тираж, и заглянула на последнюю страницу. Две тысячи экземпляров. Но взгляд зацепился за другое: литературным редактором был Эрик Ментон-Уайт. Он же редактировал романы Клементины Вентворт, и благодаря ему Айрис получила работу в Эбберли.
Ментон-Уайт работал в другом колледже и, хотя он и хвалил Айрис на общеуниверситетских семинарах, они были не настолько хорошо знакомы, чтобы она могла позвонить ему, как могла бы позвонить кому-то из донов своего колледжа. Но недавние события в Эбберли их по-своему сблизили, и Айрис решила, что обязательно позвонит Ментону-Уайту и расспросит про Питера Этериджа и его книги.
Пятница, 11 декабря 1964 года, 04:01
– Погодите с книгой, мисс Бирн, – устало произнёс инспектор. – Я обязательно выслушаю все ваши соображения насчёт неё, но сначала надо разобраться с более важными делами. Понять, что здесь происходило в момент убийства, кто где был.
– То есть вы уверены, что это убийство? – спросила Айрис. – И не рассматриваете версии несчастного случая, самоубийства…
– По предварительным показаниям складывается такая картина, – нехотя, но всё же ответил инспектор. – Однако это дело моё и суда, а от вас я хочу получить чёткие и понятные ответы на вопросы. Итак, вы можете назвать точное время происшествия?
– Не могу. Там, кажется, не было часов, а если бы и были, я бы вряд ли вспомнила, что нужно на них посмотреть. Но миссис Хардвик позвонила в полицию минуты через две, может быть, даже меньше. Я думаю, время звонка должно где-то записываться. В полиции ведь есть журналы…
Инспектор нарисовал в блокноте непонятную закорючку и продолжил:
– Расскажите, пожалуйста, как вы там оказались.
– Где?
– В холле. Вы должны были быть в постели, как все остальные. Почему вы в такое время оказались у входной двери в обществе горничной?
– Я не могла уснуть и пошла на кухню попросить стакан молока.
– Вас кто-то видел?
– Разумеется, миссис Миллс, это кухарка. Ещё были две женщины, которых пригласили на один вечер помочь с обедом и ужином, потому что приехало много гостей. И конечно, миссис Хардвик.
– Вы встретили её на кухне, правильно?
– Нет, в коридоре. Она уже переоделась и собиралась идти домой. Она из Клэйхита и не остаётся здесь ночевать.
– Тогда почему вы вдвоём оказались у главного входа, а не у двери для прислуги, к примеру?
Это было сказано таким въедливым, недобрым тоном, что Айрис захотелось спросить: «В чём вы меня подозреваете?», – но она сдержалась и почти честно ответила, что миссис Хардвик проводила её, чтобы ей не пришлось идти одной в темноте через половину дома.
– Понимаете, в некоторых комнатах, а может, и во всех, выключатель с одной стороны. – Айрис осмотрелась: – Вот как в этой гостиной. Она проходная: если я войду в эту дверь и включу свет, чтобы через неё пройти в следующую комнату, то выключить его я уже не смогу. Из-за этого приходится ходить в темноте.
– И миссис Хардвик вместо того, чтобы пойти домой, была настолько любезна, что взялась вас проводить?
– Да, именно так. Она очень добрая женщина, – солгала Айрис.
Не могла же она сказать, что знает тайну миссис Хардвик, а та очень боится разоблачения и поэтому исключительно любезна с ней. Тайна давала власть над Хардвик, но Айрис не собиралась ею пользоваться – это было неприятно и низко, – однако сама Хардвик вела себя так, будто зависела от Айрис и вынуждена была ей угождать. Именно из-за этого они обе и оказались вблизи места преступления.
– Долго вы пробыли на кухне? – спросил инспектор, видимо, удовлетворённый ответом про доброту миссис Хардвик.
– Примерно столько, сколько нужно, чтобы налить стакан молока. Не греть, просто налить. Одна минута?
– Хорошо, а сколько нужно, чтобы дойти от вашей комнаты на втором этаже
