Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская
— У неё из сиденья гвозди торчали.
— Я в курсе, — вяло отозвался Новиков. — Специально её так оставил, чтобы местные не особенно резво валили ко мне со всякими странными заявлениями. В прошлом месяце я четыре чердака облазил. Представляешь, четыре! — Тут Новиков даже растопыренные пальцы показал. — И ни одного зелёного человечка не нашёл.
— Не понял, — просто сказал Антон.
— Да там на дне рождения люди бахнули какой-то сомнительной самодельной сивухи, а потом притащили мне сразу четыре заявления о том, что у них на чердаках инопланетяне поселились. Якобы шныряют туда-сюда через трубы. А ну, как вещи начнут выносить?
— Если честно, я не всегда понимаю, шутишь ты или серьёзно говоришь, — признал Антон, собирая свои инструменты.
— Пошли, — только вздохнул Новиков, глядя на отлично починенную лавку у входа. Теперь местным заявителям будет комфортнее его поджидать, а это значит — бесконечный ворох заявлений о кражах из садов, мелких соседских пакостях, странных пропажах и неожиданных появлениях.
Новиков впустил Антона в Опорный пункт, сел за стол. Антон и не думал устраиваться на месте для посетителей, только поставил к столу свой чемоданчик. Сам всё продолжал нервно перетаптываться, то и дело поправляя очки. Наконец снова нетерпеливо произнёс:
— Ну?
Новиков провёл рукой по лицу. Кто бы знал, каких трудов ему стоило добыть эту информацию. Но Антон ему аж плешь проел бесконечными расспросами, так что Новиков вдохнул поглубже и намеренно монотонно затянул:
— Дело дошло-таки до суда. Гере дали приличный срок, а вот Эмма как-то сумела выкрутиться. Её мамаша прикрыла, вроде как дочка была не в курсе делишек папаши. Потом Эмма вышла замуж за одного партийного чиновника, но его быстро посадили за растрату. Потом она ещё три раза была замужем, но все её мужья плохо заканчивали. С Герой она, кстати, больше не общалась. Мамаша Кравчук так и сгинула где-то в Сибири, недалеко от колонии, куда её отправили. Даже могила неизвестно где.
— Ясно. — Антон помолчал, потом спросил: — Эмма жива?
— Нет, — помотал головой Новиков. — Умерла в восьмидесятые. От болезни.
— А потомки остались?
Новиков снова вздохнул, откинулся на спинку кресла:
— Были. Почти все полегли. Кто-то в Афганистане, кто-то в девяностые попал под раздачу. Ныне живущих не нашёл, извини. Но если честно, я не очень-то и старался. Какая теперь разница, что там с ними стало.
Новиков выждал небольшую паузу, потом всё же задал давно свербевший вопрос:
— У тебя ведь с ней точно ничего не было?
Антон только помотал головой. Снова помолчал. Вздохнул. Как-то тяжко, обречённо, что ли. Новиков искренне надеялся, что Антон ему не лгал, и где-то теперь не бегали его внуки. Господи, ну и сюжетец. Это вам не приключения двух неуклюжих друзей-попаданцев.
Антон некоторое время уныло молчал, потом, уже не с таким энтузиазмом, но всё же спросил:
— А Игнатьев?
— Игнатьев, — усмехнулся Новиков. — Тут другое. Это дело засекречено так, что к нему в этом веке доступ точно не откроют.
— Но ты же виделся с Аней?
— Виделся, — признал Новиков. В общем-то, он как раз только что от этой ведьмы и вернулся. — Представляешь, у неё на даче стоит диван Иды Кашиной. И утюг сохранился. А ещё холодильник. И он, кстати, до сих пор работает.
— Да, умели раньше технику делать, — почесал затылок Антон.
— Умели, — эхом повторил Новиков. — Да, и вот ещё. Аня подарила. Или вернула. Не знаю, что ту ближе к истине.
И он выставил на стол две сохранившиеся деревянные фигурки — медведя с лукошком и изящную лисичку. Тех, что вырезал Антон, скучая в Кулибине в расселённой заброшке перед днём «икс». Только теперь эти фигурки были хорошо полачены.
— Я эту лису Эмме подарил, — грустно улыбнулся Антон.
— Она оставалась в их квартире после ареста. Ида забрала и хранила у себя. Вот, до Ани дошли, она нам подарила. Только рыбака с кошаками себе оставила на память.
— А медведь на тебя похож, — шире улыбнулся Антон.
Новиков в ответ лишь покряхтел. Спасибо, он сразу это понял. Про похожесть.
— Можно я лису возьму? — попросил Антон.
— Можешь обоих забрать, — разрешил новиков.
— Не-ет, медведь — это тебе. Сувенир из прошлого. — И Антон спрятал лисичку во внутренний карман.
Дальше повисла душная пауза. Новиков прокашлялся и произнёс:
— А ты помнишь, что стало с самой Идой? Как её труп потеряли в морге? И как документы пропали?
— Ага, а потом все к этому причастные куда-то подевались, — криво усмехнулся Антон.
Новиков тоже только вяло улыбнулся. Он уже слышал раньше об этом деле несколько лет назад — как в Растяпинске умерла какая-то бабуля, а её тело потерялось в морге. Родственники ещё не могли потом ни свидетельство получить, ни документы оформить. Зато те, кто к этой бабуле отнёсся не по-человечески, умерли один за другим при очень странных обстоятельствах. Только вот ни Новиков, ни Антон тогда и представления не имели, что главной героиней этого широко обсуждаемого скандального дела была Ида Кашина.
Да и без участия Ани Кашиной, её внучки, тут явно не обошлось. Только вот Ида была… добрее, что ли. Или благороднее. Хотя и Аня — чудо как хороша. Церемониться ни с кем не стала, всем раздала по заслугам. И никто её ни за что не поймал. Ведьма.
— Аня говорит, Игнатьев выжил, — наконец произнёс Новиков.
— Ну и хорошо, — провёл рукой по лбу Антон. — Хоть у кого-то всё сложилось нормально. Тогда я пойду?
— Погоди, — выпрямился Новиков. — Знаешь, где я сегодня встретил эту Аню? На экскурсии в Растяпинском монастыре, она же там гидом работает. Так вот, она мне одну табличку на стене показала. Я даже сфоткал, специально для тебя. Вот, смотри.
Новиков достал недавно купленный смартфон, нашёл нужную фотографию и развернул экран к Антону.
— Сия обитель… — начал читать Антон, пошевелил губами, устало вздохнул и просительно произнёс: — Не очень видно. Может, лучше своими словами?
— Если вкратце, — проговорил Новиков, убирая телефон, — то твои коллеги из пятидесятых очень поучаствовали в восстановлении Елисеева монастыря в Растяпинске. И руками, и средствами. Не все даже дожили до времени, когда этот монастырь вернули церкви, зато денег прилично оставили. Другие артельщики передали. Говорят, кто-то им когда-то предсказал, что монастырь восстановят, вот они собирали кубышки всю жизнь. И ты правильно тогда заметил, что они все кристально честные — никто и копейки чужой не присвоил.
— Вот как, — улыбнулся Антон.
Теперь стало понятно, куда именно бывшие монахи из плотницкой артели потратили деньги, заработанные на переносе домов и мебелей
