Девушка из третьего вагона - Яна Черненькая

С другой стороны, ну что такого? Она же проверяла, нет ли у Джеки температуры, и ничего страшного в том не было. А чем капитан хуже? Набравшись смелости, Лорен потянула руку к его лбу. Де Моле ждал, не пытаясь отстраниться, с насмешкой наблюдая за ее мучительными раздумьями. Лорен чувствовала себя незадачливой укротительницей тигров – идет к хищнику, а тот смотрит, не моргая, и не поймешь, что сейчас сделает – то ли позволит до себя дотронуться, то ли сразу откусит голову.

В конце концов ее холодные пальцы все-таки коснулись раскаленной кожи капитана.

– Как вы вообще еще в сознании? Вы весь горите! – испугалась Лорен и, уже не думая ни о чем, положила компресс ему на лоб.

– Это просто у вас слишком холодные пальцы. Они даже еще более холодные, чем тряпка, которую вы так небрежно уронили мне на голову, – насмешливо заметил де Моле, а потом спросил: – Вы замерзли?

– Нет. У меня всегда холодные руки, – объяснила Лорен. – Вы сказали, что такое с вами уже было. Расскажете? Может, это даст нам какую-нибудь идею.

– Да. Было. Перед тем как я отправился в Ифрикию. Все выглядело так же. И если это повторение, а не отрава, то на быстрое улучшение рассчитывать не стоит. В тот раз мне пришлось почти два месяца провести в постели.

– Прежняя ваша болезнь прошла сама собой?

– Да. В один прекрасный день я просто встал с кровати и понял, что абсолютно здоров. А в придачу… – капитан хмыкнул, – мне досталась… назовем ее так – интуиция.

– Что вы имеете в виду, сэр? – не поняла Лорен.

– Как вы думаете, почему я до сих пор жив? – вновь озадачил ее капитан.

– Потому что судьба была к вам благосклонна?

– Не совсем. Скорее – судьба подсказывала мне, где ждать засаду, куда не следует ходить и когда нужно пригнуться, чтобы не получить пулю в лоб. Или вот, например, когда я требовал от вас вернуться домой и не следить за Фергюсом, то хорошо понимал – вы влипнете в историю, но разве вы послушались? – Он с усмешкой посмотрел на Лорен, и той стало неловко.

– Но я ведь не знала о ваших способностях, – смутилась она.

– Теперь знаете, – кивнул де Моле. – Думаю, это тоже магия. Вы, наверное, читали о таком в газетах. Просто дар у меня куда более скромный, чем у остальных, но от него порой много пользы.

– Если яд подлили в шампанское в театре, куда вы ездили, то почему интуиция вас об этом не предупредила? – заметила Лорен.

– В том-то и дело, что предупредила. Я весь день места себе не находил и не хотел ехать. Только причину искал в другом. Предчувствие предчувствием, но далеко не всегда в мирной жизни можно понять, что именно оно подсказывает. Слишком много нюансов и оттенков. На войне с этим проще… Там многое проще, – признался де Моле.

– Ваше нынешнее состояние почти наверняка связано именно с даром, – произнесла задумчиво Лорен. – Мне пару раз приходилось читать в газетах, что магия пробуждается в людях очень по-разному, и иногда происходит это через болезнь. Очень похожую на вашу по описанию. Вот только если дар в вас уже пробудился, то вы не должны были заболеть.

– Как вариант, речь о такой отраве, которая не действует на обычных людей. Ее могли добавить во все бокалы, но подействовала она только на меня. И эффект оказался сродни пробуждению дара. Природа магии толком не изучена. Есть вероятность, что кто-то знает о ней больше других.

– Тогда противоядие следует искать у человека, который хорошо разбирается в магии, – подытожила Лорен. – Нам нужно просить аудиенции у баронессы Латимер. Она и сама с сильным даром, и пытается помогать остальным. Возможно, ей удастся нам помочь или она подскажет, у кого еще можно спросить. Завтра напишете ей письмо, а я схожу и передам его.

– Никуда вы не пойдете, – решительно отверг ее предложение капитан. – Эти люди смогли добраться до меня. Возможно – до Беккета. Я уже сомневаюсь, что вам безопасно в этом доме, но, боюсь, пока не могу предложить лучшего убежища. И в любом случае вам уж точно не следует отсюда выходить. Мы натолкнулись на опасного противника. Жалею, что вмешал вас в это дело, но теперь уж ничего не исправить. Могу только попросить прощения. – Он посмотрел на журнальный столик, на котором все еще стояли шахматы, и вдруг спросил, махнув рукой в ту сторону: – Вы умеете играть?

– Да, сэр.

– Тогда партию? – предложил де Моле, и в его больных глазах вдруг зажглись лукавые искры.

– В вашем состоянии?

– Зато у вас будет фора, хотя и не особенно большая, не обольщайтесь.

– Мне не нужна фора, сэр. Я хорошо играю в шахматы и с легкостью вас обыграю, – с гордостью заявила Лорен, решив поддержать начинание капитана, коль скоро это может его подбодрить.

– Вот и посмотрим, насколько хорошо.

– А потом вы будете говорить, что я воспользовалась вашим болезненным состоянием и выиграла?

– После того как вы уже воспользовались моим отсутствием в доме и поменяли шторы, я уже не удивляюсь вашему коварству.

– Если вы вспомнили про шторы, то, похоже, дела и впрямь не настолько плохи. – Лорен подтянула столик поближе к креслу и принесла стул для себя. – А заодно, раз уж у вас нашлись силы сыграть со мной в шахматы, расскажите, что вам сегодня удалось выяснить. Вы сказали, я полноправный партнер, и как таковая хочу все знать!

– Как скажете, мисс Стаутон, – усмехнулся де Моле, расставляя фигуры. – Демоны играют черными, ангелы – белыми, – уступил он Лорен первый ход.

– С ангелами вы поторопились, но отказываться не буду, – ответила мисс Стаутон.

Происходящее казалось ей очень странным. Вот вроде все очень плохо. Они в опасности, возможно, их хотят убить. А ей вдруг стало удивительно легко и даже весело. Сидеть здесь, в теплой гостиной, играть в шахматы с капитаном, слушая о его сегодняшних делах и подшучивая друг над другом во время партии. Он как будто позволил Лорен подойти к нему поближе, за ту границу, где заканчивался опасный и смертоносный Демон, а начинался просто Даниэль де Моле, ироничный и веселый, заботливый и даже почти домашний. Хотя последнее наверняка было следствием его усталости и болезненного состояния.

Лорен несколько раз меняла компресс на его голове и уже не боялась, как в первый раз.

– Не