Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле
За «Пробег Анжу», организованный в этом году Французским аэроклубом, полагался Гран-при. Фотографии Пьера Дивтена с его монопланом национального производства опубликовали все газеты Анже. Однако из-за дождей пилот не справился с управлением своего «голубя». Победу одержал Ролан Гаррос на Blériot, работающий на моторе «Гном». Ну а кто ставит на гномов? Гномы обычно по небу не летают.
Сторож посмотрел на свинцовое небо и плюнул. Только что было солнце, а теперь от духоты не продохнуть.
– С такой погодкой никакой голубь до дома не долетит, – поворчал старик. – Мсье! Вы меня слышите? Я отлучусь на минутку – горло промочить, что-то совсем невмоготу мне тут сидеть…
В ответ – снова молчание. Тогда сторож с лязгом отворил ворота и, не оборачиваясь, поковылял к ближайшему бару.
Ленуар вздрогнул от скрежета ржавых петель и остановился. Из пальцев на его руках снова пробивалась кровь. Он развязал бандажи и смочил руки в бочке с дождевой водой, которая стояла у входа. От духоты кружилась голова. Всё тело Ленуара словно испарялось от соприкосновения с влагой. Он закрыл глаза. Сначала по щеке, потом по плечам с неба попадали большие капли. Ленуар сглотнул, почувствовав во рту солёный вкус влаги. Ещё секунду, и летний ливень смоет его с земли. Ленуар стоял с закрытыми глазами в ожидании природной казни.
Наконец дождь сорвался с неба и хлынул на землю, на клуб, на Ленуара, остервенело лупя его по лицу и рукам.
– Вернись! Вернись! – орал он в уши.
– Вер-нись! Вер-нись! – шипела разгорячённая земля под ногами Ленуара, и он уже не знал, где теперь его место: среди живых или мёртвых.
– Вернитесь! – вдруг отчётливо услышал он чей-то голос. Ленуар оглянулся в сторону, откуда доносились слова. Сквозь серую стену дождя на него смотрели два больших глаза вчерашнего маленького почтальона. Из-под кепки торчали мокрые волосы, скупо намекая, что они принадлежат существу женского пола. Старые штаны закрывались только на одну лямку, а рубаха неопределённого цвета выбивалась из-под пояса и только делала вид, что утром её тоже заправили.
– Вернитесь в зал! – сказала девушка. – Вы же полностью промокнете! Простудитесь! Это я, Мадлен Муано.
Ленуар зашёл обратно в спортивный зал, но ничего не ответил.
– Вы вчера меня спасли и проводили! Помните? Я вам яиц принесла, чтобы отблагодарить! – показала девушка на свою промокшую корзинку.
– Что? – не понял Ленуар.
– Яиц, говорю, принесла. Свежих, вы не подумайте! Больше у нас ничего такого нет, но куры несут хорошие яйца, большие!
Девушка подошла к Ленуару и торопливо поставила перед ним корзинку.
– Вот! Отец узнал, что случилось, и сегодня сам пошёл разносить письма, хотя он почти не встаёт. За то, что дал без разрешения начальства свою форму, тем более женщине, ему теперь назначили штраф и сделали выговор. Хорошо, что хоть я пуговицы вчера не растеряла: собрала их в пыли да потом пришила на место, а то где такие же искать? Иначе пришлось бы ещё платить за порчу государственного имущества. Вот, держите полотенце – с вас вода течёт, – девушка протянула ткань, которая прикрывала яйца в корзинке.
– Спасибо! – сказал Ленуар.
– Это вам спасибо! Без вас бы мне вчера туго пришлось! – ответила Мадлен.
Ленуар вытер плечи и посмотрел на неё. Она не двигалась.
– Передавай родителям мою благодарность, – сказал Ленуар. – За яйца.
– А я у них разрешения не спрашивала. Так взяла, но если бы спросила, то они бы точно дали, – развела руками Мадлен.
– С-спасибо… Ну, не хочу тебя задерживать… – ответил Ленуар. Однако Мадлен продолжала стоять перед ним и явно никуда не торопилась.
– Мсье, вы вчера меня спасли… – замялась Мадлен.
– Не стоит…
– Но я и сама смогла бы за себя постоять! Вам не нужно было вмешиваться, – закончила свою мысль Мадлен.
– Против семерых парней? – спросил Ленуар. – Если бы ты могла с ними справиться, мне не пришлось бы вмешиваться.
– Да, но теперь вы тоже мой должник, мсье, – выпалила Мадлен, шмыгая носом. – Не смотрите на меня так. Вы из Парижа, я знаю. Уедете, на меня снова нападут. Кто тогда будет меня спасать? Вот вы удивляетесь, а ведь в Париже небось женщины ходят на курсы самообороны. Это здесь, в Анже, меня в ваш зал только подметать иногда берут. Мсье Панколь отказывается со мной заниматься боксом.
– Что? – снова сказал Ленуар.
– Да! Вот я и думаю, что в наше время это возмутительно. Я предлагала ему за это убирать в зале, но он отказался. Говорит, что женщинам бокс не нужен. А вы сами вчера убедились, что очень даже нужен.
– Постойте, но… – начал было Ленуар.
– Или вы думаете, что я не знаю, что в полиции вас уже двадцать лет как обучают боксу?
– Я больше не работаю в полиции.
– А разве можно сначала работать, а потом вдруг не работать в полиции? Я думала, что в полицейские просто так не берут и тех, кто раскрыл много дел, на пенсию так рано не отправляют. Или отправляют? – спохватилась Мадлен.
– Нет, – вздохнул Ленуар.
– Тогда обучите меня самообороне? Я всех мальчишек дворовых била, и удар у меня что надо – сами вчера изволили убедиться. Мне просто науки не хватает. Я в мешок с песком знаете, как ударить могу? Вот так! – Мадлен размахнулась и со всего маху влепила кулаком по подвешенному мешку с песком. Удар получился знатный: мешок отлетел к Ленуару и толкнул его в плечо – тот слегка пошатнулся.
– Я не даю частные уроки бокса. Если вы что-то понимаете, то, стуча руками по мешку, ничему не научитесь.
– Но вы ведь уже несколько дней только и делаете, что просто лупите по мешку! – удивилась Мадлен. – Или вы уже всему научились?
Ленуар замолчал и медленно намотал на руки новые бандажи.
– Тебе нужно не кулаки набивать, а скорость реакции тренировать, – сказал Ленуар, смягчившись. – Твой удар зависит не от тебя, а от того, кто и как на тебя нападает. Женщинам легче всего просто удерживать противника на расстоянии прямыми ударами в грудь, но ты же не будешь задирать ноги…
Не успел Ленуар договорить,
