Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская

И тут Новиков понял, что оплошал. В пятнадцатом году Горький ещё назывался по-другому. Натужно улыбнулся и проговорил:

— Извините, привычка. Нижний Новгород.

Игнатьев снова записал. Потом выспрашивал про школу, семью и остальное. Новиков старался подогнать более или менее реальные факты, чтобы не путаться во вранье. Когда дошло до Великой Отечественной, с трудом, но припомнил рассказы деда о партизанщине в лесах Белоруссии.

— Был контужен, — на всякий случай приврал Новиков. — И ещё ранение в спину.

— Покажите.

Новиков встал, повернулся и поднял выданную безразмерную рубашку, чтобы Игнатьев мог лицезреть его шрам на пояснице. Это, правда, от наркоманской заточки при задержании. Но, кажется, сошло.

Как там Антон, интересно. Если и он попадёт к Игнатьеву… подумать страшно. Это же явно офицер из СМЕРШа. А у них разговоры только по существу, да и те короткие. Если разговор длинный — то это хуже. Потому что он ещё может быть и громким.

— Складно рассказываете, — произнёс наконец Игнатьев и аккуратно положил перьевую ручку на подставочку.

У Новикова тоже была перьевая ручка, только со вставным картриджем. Дочка подарила, чтобы он выглядел солиднее.

Игнатьев встал, снял пиджак. Завернул рукава белой рубашки. Как бы киношно всё это ни смотрелось, Новиков сразу понял, что будет дальше. Однако Игнатьев сумел-таки его удивить.

Уже минут через десять они с Антоном сидели в подвале этого же дома, пристёгнутые к жёстким деревянным креслам с подлокотниками.

— Лучше бы вы тест с картошкой провели, — проговорил Новиков, откидывая голову и затылком упираясь в высокую спинку. Шею тоже держал кожаный ремень, а раненая спина давно затекла.

— Спросить, где командир? — усмехнулся Игнатьев, копаясь в кожаном саквояжике. — Это прошлое. А мы смотрим в будущее. А за чем будущее? Ну?

— За наукой? — вяло предположил Новиков, глядя, как Игнатьев вынимал и выкладывал на маленький столик какие-то бутылки, пробирки и шприцы.

— Верно, друг мой, — светски отозвался Игнатьев. — Химия. У нас в Добромыслове такие специалисты работают — любо дорого смотреть. — Тут он даже глаза закатил, как будто о шикарных женщинах рассуждал. — Такие составы производят, такие сыворотки. М-м.

Игнатьев сейчас был похож на человека, рассказывающего о том, как в столице посетил элитный ресторан с дорогущими наивкуснейшими блюдами.

— Что это? — шёпотом спросил Антон, глазами указывая на порошки, которые сейчас смешивал на столике Игнатьев.

Ему, кстати, повезло меньше. Те, кто его допрашивал, не постеснялись тоже завернуть рукава и отделать Антона так, что у него и рубашка была в пятнах, и лицо покрылось ссадинами. Ну чисто как в тот раз, когда он к своей замужней пассии не вовремя пришёл. Нарвался на любящего рогатого мужа.

— Это сыворотка правды, — кисло проговорил Новиков.

Игнатьев, разбавляя препарат водой, только улыбнулся. Потом изобразил любопытство:

— Приходилось пробовать?

— Нет, — честно ответил Новиков. — Просто не думал, что её варганят у нас в Добромыслове.

— У вас? — поднял брови Игнатьев.

Новиков промолчал. Хотя какая теперь разница. Вася сдал их этому чекисту, чтобы на них опыты ставили? Знал же, что так будет, кровожадный пиджак с костями.

Игнатьев только успел взяться за стеклянный шприц с длинной иглой, как в дверь заколотили.

— Ну что там? — гавкнул Игнатьев. Положил шприц и пошёл открывать.

С кем-то перекинулся парой слов, потом вернулся и кисло произнёс:

— Придётся нашу беседу отложить. Ничего, завтра наверстаем.

Новикова и Антона отстегнули и вывели в коридор, заломив руки за спину. Потом провели в согнутом положении на первый этаж и втолкнули в отдельные тёмные камеры. Кажется, экзекуция откладывалась, по крайней мере, до утра. Интересно, что же там стряслось такого важного, что Игнатьев предполагаемых шпионов не стал самолично расспрашивать, хотя всё уже было готово.

Новиков сел на грубо обтёсанную деревянную лавку у стены. Глянул на высокое зарешёченное окно. Если честно, он всю жизнь боялся поменяться местами с теми, за кем охотился. Это, кстати, можно сказать и о преступниках, и об упырях.

Было тихо и темно. Холодно. Новиков прикрыл глаза. Потом лёг на бок, подтянув ноги.

Что-то где-то разбилось, потом бахнуло и кто-то закричал.

Глава 5. Прикиды попаданцев

Новиков никак не мог понять, что творилось. За тяжёлой дверью туда-сюда перемещались торопливые шаги, кто-то невнятно что-то кричал. За окном виднелись оранжевые всполохи, слабо тянуло гарью. Кажется, где-то рядом начался пожар.

И точно, скоро дверь камеры открылась, повалил удушливый дым, и конвойный, закрывая лицо, призывно махнул рукой. Тут уж не до соблюдения формальностей. Выбраться бы.

Новиков пробежал по заполненному дымом коридору и вдруг понял, что другой конвойный никак не мог отпереть дверь камеры, куда кинули Антона. Наконец ему далось, и они бросились бежать уже вчетвером. Впрочем, оказалось, что бежать некуда — из-за угла валил густой дым, там явно уже горело.

— Другой выход?! — прокричал Новиков, закрывая лицо рукавом. — Окна?

Они помчались в противоположную сторону, один из охранников отпер какой-то кабинет, заставленный шкафами. Заскочив внутрь, Новиков быстро закрыл дверь, сорвал штору и заткнул щель над полом.

Уже и глаза слезились, и в горле першило, дышать было трудно — невозможно хотелось кашлять.

Тем временем один из парней залез на подоконник и стал дёргать окно за ручку. Оно не поддавалось, и тогда Новиков подал ему тяжёлый стул.

Из выбитого окна выпрыгивали во внутренний двор с клумбами и скамейками. Кругом носились люди, что-то кричали, суетились. Стоял невообразимый шум.

Новиков упёрся руками в колени, отхаркивая вонючую горькую гарь из носоглотки.

— Пожарные ещё не отбыли? — наконец спросил Новиков, вытираясь рукавом.

Оказалось, рядом с ними остался только один конвойный, вооружённый винтовкой вроде Мосинки. На вопрос он не ответил, только всё тревожно осматривался.

— Да не бойся, не сбежим, — успокаивающе махнул рукой Новиков.

— А почему? — шёпотом спросил Антон. — Такой шанс.

— Куда? — так же тихо отозвался Новиков. — Второй раз с нами разговаривать не будут. Пристрелят, и всё. Никакой тебе сыворотки правды.

В суете скоро потерялся и второй конвойный. Новиков же пересёк сквер и уселся на скамейку. Небо начинало понемногу светлеть.

— Слушай, давай просто свалим, — шептал Антон, перетаптываясь рядом.

— Этот Игнатьев нас всё равно достанет, — обречённо произнёс Новиков. — А так, может, не будет особенно усердствовать.

— Мне не очень-то хочется продолжения, — пробормотал Антон, осторожно дотрагиваясь до фингала, наливающегося под глазом.

— Мне тоже, — мрачно усмехнулся Новиков. — Но с ним лучше не ссориться.

— И не дружить, — парировал Антон. И он тоже был прав.

Сам Игнатьев появился, когда уже почти рассвело. Он промчался мимо Новикова и Антона, умудрившегося уснуть сидя на скамейке.

— Доброе