Наследники чужих судеб - Ольга Геннадьевна Володарская
— Ты полгода живешь без документов? — переварив услышанное, поразилась Оля.
— В Ольгино они мне не нужны. Даже в больнице примут, если отец договорится. К счастью, я не болею, и он ничего не подозревает. — Фима обхватила голову руками. — Теперь я точно в западне.
— Ты хорошо искала свою косметичку?
— На протяжении девяти дней все укромные уголки дома осматривала, пока у меня ключи не забрали. Нет нигде! — Она жалобно посмотрела на Олю. — Может, ты этим займешься? Все же хозяйка. Анна Никифоровна говорила, что дом своим помогает. А тебя он принял.
— Ты так считаешь?
— Вижу, как он изменился. Стал почти таким же, как при Анне Никифоровне. Часы опять же пошли. Значит, в нем жизнь пробудилась.
— Бабушка не могла далеко засунуть твое добро. Оно прячется где-то на виду.
— Надеюсь, перестанет. — Она встала из-за стола. Сутулая, бледная, несчастная. Для нее мучительна та жизнь, о которой многие девочки мечтают. Но что Фиме до них? У нее свой ад… В раю! — Ты молочка домовому плеснуть не забудь, ладно?
— Ты зачем волосы так обкромсала? — не удержалась от вопроса Оля. Она провожала гостью к выходу.
— Не я — отец. Когда я дреды себе сделала, состриг их. Было это полтора года назад. С тех пор хожу с той же прической.
Больше ничего знать о Серафиме Оля не хотела. Давным-давно она отказалась от привычки погружаться в проблемы посторонних людей. С тех пор как появились свои. Мать ее в этом поддерживала:
— Они придут к тебе с ними, — говорила она, — как с промокшей после дождя одеждой, чтобы отогреться. Набросают на тебя, как на вешалку, свои отсыревшие пальто. А потом уйдут, оставив их досушиваться. И вот эти люди уже гуляют налегке под солнцем, а ты стоишь, погребенная под ворохом влажной одежды, и не знаешь, что с ней делать.
Замяукал Василий. Напомнил о том, что голоден. Оля выдавила ему в блюдце жидкого корма, после чего сунула ноги в калоши и отправилась в огород, чтобы вскопать грядку под редис, репу и свеклу. Посадит всего понемногу, и что вырастет, то вырастет.
Часть четвертая
Глава 1
Он не знал, куда ехать. Домой не хотелось. Как и в рюмочную, которую как отличное заведение разрекламировал Борисов. Туда Мишаню звал подполковник.
— Посидим в уютной обстановке, выпьем немного, поболтаем на отвлеченные темы, — говорил он, запирая кабинет, в котором они проторчали до десяти вечера. — Может, с приятными девушками познакомимся? Чисто для компании, потому что я женат.
Но Зорин знал: не получится у них болтать на отвлеченные темы. Обсудив погоду, природу Ольгино, футбол, машины и тех же приятных девушек, они вернутся к главному — расследованию. Поэтому отказался от посиделок в питейном заведении, наврав про свидание.
— С нотариусом встречаешься? — удивил вопросом Макарян. — Или с воспитательницей детского сада? Можешь не отвечать, я просто тебя поддразниваю…
— С обеими, — так же шутливо ответил Зорин. — Но сегодня еду к третьей.
И нотариус, и воспитательница проходили фигурантами по делам, что он вел, и являлись в отделение чаще требуемого. Особенно активной была первая. Эффектная женщина в самом соку, она очень хотела замуж. Три предыдущих брака она называла тренировочными, надеясь обрести счастье в четвертом. Зорин на роль мужа подходил: младше, но не критично, красив, но не неприлично, равнодушен к ней, но не беспол, беден, но не гол. Именно так она характеризовала Мишаню, и всех это забавляло. Его в том числе.
— Ей бы рэпом заняться, — усмехался он в ответ на подколы коллег. — А вам работой. Хватит мне невест подыскивать. Мне тети Киры хватает.
Распрощавшись с Макаряном, Зорин сел в машину, но мотор не завел. Копался в телефоне, проверяя СМС. Надеялся в них найти ответ?
Сегодня опять звонил сын. С матерью снова поругался, хоть и смог скрыть утерю телефона.
— У нее, наверное, с Ильясом проблемы, — решил-таки озвучить свои предположения Миша. — Вот и переживает.
После разговора, состоявшегося в день развода, Зорин был уверен в том, что Карина вскоре снова выйдет замуж. Но она до сих пор оставалась в статусе разведенки. И жила вдвоем с сыном. Но Ильяс считался ее официальным парнем…
«Парнем! — мысленно фыркал Мишаня. — Они бывают у студенток, а не у женщин за тридцать. И парню не может быть сорок. В таком возрасте нужно быть мужем. Или любовником, если ты уже в браке». Но это Зорин осуждал. Сам бы не смог не только изменять, но и, будучи свободным, встречаться с той, которая изменяет. Противно!
— Ильяс вернулся в Стамбул, — сообщил сын. — Еще зимой.
— Вас с собой не позвал?
— Мы бы все равно не поехали…
Значит, не позвал. Вот Карина и бесится. Такую ставку сделала на Ильяса, а он три с половиной года на качелях ее катал, а когда надоело, просто самоустранился.
— Пап, я знаешь что подумал? Давай этим летом я к тебе приеду, а не ты ко мне?
— Это было бы здорово. Но мама вряд ли отпустит.
— Почему? Я уже взрослый, мне одиннадцать исполняется.
— Только телефоны теряешь постоянно!
— Ну хватит уже, — забухтел сын. — Такое и с дядьками и тетьками случается.
— Ладно, согласен, — тут же сбавил обороты Зорин. Ребенок изъявил желание приехать в Ольгино, это греет его сердце. — И если тебе удастся маму уговорить, я буду на седьмом небе. А уж как дед Иван и тетка Кира обрадуются. Они тебя вживую несколько лет не видели.
— Я посмотрел в интернете, от нас до Энска поездом ехать семь часов. Мама бы меня посадила в Казани, ты на вокзале встретил и повез на машине в Ольгино.
Они обсудили другие детали и сошлись на том, что, если сын Карину не уговорит, они пустят в ход тяжелую артиллерия — Киру Ивановну. Экс-супруга ее побаивалась, хоть в этом и не признавалась, и не смогла бы ей долго противостоять. Миша из-за этого никогда не звонил ей при тетке — та обязательно вмешалась бы в разговор, высказала если не все, что думает об оказавшейся не лучшей женой татарке, то многое, а расстраивать Карину он не хотел даже после того, как она поставила точку в их отношениях.
Настроение после разговора с сыном у Михаила поднялось. Предложи ему сейчас кто-нибудь поехать в рюмочную, он бы согласился.
— Майор, ты
