Не убивай меня больше - Екатерина Николаевна Островская

и стою как дурак. Тут же на дорогу трое выбегают и к моей машине. Не в кусты же прыгать за сержантом-трусом. Я крикнул, как полагается: «Бросай оружие! Всем лежать!» Тут же по мне очередь ударила. Я за машину лег… Испугался так, что! Короче, понял, что жизнь все — конец мне. А потом вспомнил тебя. И подумал, что недостоин я твоей дружбы. Вскочил и сразу выстрелил, не целясь, в переднего, он упал, потом в других начал. Всю обойму высадил, за машину присел. Достал запасную, перезарядил «ПМ». Успел подумать, что всего восемь выстрелов у меня осталось. И тут очередь по нашему дежурному «жигуленку». Перевернулся на живот и, лежа, из-за колеса дважды выстрелил в автоматчика, который бил по нашей машине с колена, до него и десяти шагов не было. Ему сразу в лоб попал, другого еще до этого ранил в грудь, а третий руки поднял и заорал, что он ни при чем здесь, что он просто водила. Потом выяснилось, что они в Калуге инкассаторов завалили, почти сорок миллионов взяли, а у нас решили отсидеться. Мне внеочередное звание капитана присвоили, благодарность от министра и орден. Предложили перейти в аппарат министерства, понятно, что папа походатайствовал, но я здесь решил остаться. А здесь ничего с той поры не изменилось. Правда, выделили средства на установку камер наружного наблюдения, но их повесили только возле городской администрации, на перекрестке возле Соборной площади, еще где-то, и все. Выделенные на это деньги почему-то кончились. То ли их мало выделили, то ли камеры оказались слишком дорогими.

— Телефончик вынеси! — напомнил Алексей.

Майор вздохнул, махнул рукой, развернулся и направился ко входу. Поднялся по ступеням крыльца, по пути поздоровался за руку с кем-то из сослуживцев, но не стал задерживаться. Снегирев смотрел ему вслед, потом развернулся, прислонился спиной к стволу липы и устремил взгляд к небу, по которому проплывали облака и голуби. Так и стоял, пока не вернулся школьный друг.

Тот отдал аппаратик и зарядное устройство:

— Не забудь подзаряжать, а то в нужный момент останешься без связи. — Потом протянул тонкую пачку купюр. — Здесь пятьдесят тысяч: на первое время должно хватить.

Алексей задумался на несколько мгновений, но деньги взял.

— Я верну.

— Само собой, — согласился майор полиции и спросил: — На кладбище тебя отвезти?

— Я уже там был. Вчера сразу с поезда туда и направился. Принес букет: ромашки, васильки, колокольчики — у вокзала купил у какой-то бабки, которую и не видел никогда. А она мне говорит, что я, мол, хороший человек, только похож на одного душегубца, которого весь город проклинает.

Он протянул руку другу, и тот, пожимая ее, напомнил:

— Звони в любой момент. В аппарате еще телефоны всех наших записаны. Кроме, ты меня уж прости, Миланы Шаховой. Я с ней не вижусь и не общаюсь. И, когда мы отмечали десятилетие выпуска, ее там не было тоже. И никто ее не вспоминал…

— Так уж? — не поверил Алексей.

Колобов подумал и все же сказал правду.

— Вспоминали, но недолго и недобрым словом. Ее не было и Вани Жукова, но он телеграмму прислал… Мы в «Веселой креветке» отмечали. Кто-то из девочек пригласил баяниста из Дома культуры. Он нам весь вечер играл на рояле — здорово так. Тебя вспомнили, и кто-то из девочек попросил его исполнить песню про снегирей… И пред глазами снегири, как гроздь рябины на снегу. Девочки слезу пустили. Так этот Саша хорошо пел. А он взял и добил всех: запел еще одну песню про снегирей. Я слов не помню, правда… И летят снегири, и летят снегири через память мою до рассвета. Как-то так. Знаешь такую песню?

— Нет, — покачал головой Алексей, — и не слышал никогда.

— Ладно, — вздохнул Колобов, — надо бы посидеть, поговорить. Ты звони: мой телефон там есть. Вернее, все мои телефоны: мобильный, домашний и служебный, который в кабинете, и тот, что на столе у дежурного по управлению.

Майор обнял друга.

— Все будет хорошо.

— А я и не сомневаюсь, — ответил Снегирев.

— Ну, раз так, перебирайся ко мне жить: не будешь же ты целый век в бывшем своем гараже ютиться.

— Подумаю.

Василий поспешил к служебному крыльцу. Алексей смотрел ему вслед и, когда бывший одноклассник скрылся в здании, шагнул от липы, вышел на тротуар и негромко — еле слышно — для себя самого пропел:

От переднего края раскаты гремят,

Похоронки доходят до тыла,

Под Вороньей горою погибших солдат

Снегириная стая накрыла[2].

Потом он достал из кармана старый телефончик, пощелкал кнопками, нашел запись «Соболева Валя» и нажал кнопку вызова.

Не было гудков, ничего вообще — тишина. И только потом механический голос равнодушно произнес:

— Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия Сети.

Глава восьмая

Чернова вместе с двоюродной сестрой осматривала новое помещение. Пока это было именно помещение, но Светлана Петровна уже видела в нем просторный зал клуба с живой музыкой, где будут собираться лучшие люди Глинска.

— Столы должны стоять, — говорила она, — и никакой барной сойки. А то некоторые — особенно молоденькие тусовщицы — возьмут чашечку кофе или стакан сока и сидят целый вечер. А за столиком так не посидишь.

— Если будут тематические вечера: например, джазовой музыки, или классической струнной, то можно билеты заранее продавать, — посоветовала Лариса Ивановна.

— А как их распространять? — удивилась Светлана. — Через профкомы предприятий, как в советские времена? Лучше сделаем экран на уличной стене. И там будут анонсы наших предстоящих вечеров, а заодно можно будет размещать наружную рекламу местных предприятий. Да и не только местных. Я, например, знакома с одним бизнесменом — директором представительства автофирмы. Они китайскими машинами торгуют и на рекламу не скупятся. Не откажет, они в рекламу много вбухивают. Да и наш кирпичный завод тоже захочет рекламировать свои изразцы.

— И фабрика женского белья с удовольствием, — напомнила Лариса.

Чернова, услышав это, вздохнула и заметила негромко:

— Колобок сегодня не в духе. Почему-то он не в себе. Но хоть ответил на ряд моих вопросов, и то ладно.

Лариса задумалась, потому что она помнила, что сказал полицейский, но не помнила, чтобы он отвечал на ряд вопросов. Майор полиции уехал из ресторана обиженным, даже возмущенным тем, что его пригласили сюда, дав понять, что никогда больше не появится в этом заведении. Конечно, это проблема двоюродной сестры, но поскольку они теперь партнеры по бизнесу, то надо каждое действие и