Роковые яйца майора Никитича - Ольга Липницкая

– А пошто вы решили, что брата Сергия от служения отвлекать можно? – надменно и величественно спросил настоятель у стены над их головами.

По крайней мере, смотрел он именно туда.

– Да я… Да мы… – побагровел Никитич, подбирая цензурные слова.

– Мы ведем расследование, – Евген достал свою уже просроченную корочку. – Пока негласное, но если сейчас не найдем, за что зацепиться, то будет все по процедуре: опознания, допросы, дознания, повестки…

Евген многозначительно посмотрел на настоятеля.

– Хорошо, – недовольно промямлил тот. – Я передам брату Сергию…

Мужчин отвели в помещение, служившее, видимо, в монастыре столовой.

Даже подали свежеиспеченный хлеб, мягкий, ароматный.

Толстый улыбчивый монах в переднике предложил им чаю или компота.

Извинился, что все простое. Пост же Великий, дескать.

Мужчины вздохнули и решили хоть так скрасить ожидание.

Впрочем, чашки их еще не успели опустеть, когда за столом напротив них появилась тень.

По-другому и не скажешь.

Бледный, закутанный в черное человек, посмотрел на них отрешенным взглядом.

– Сергей Шурыгин? – всмотрелся в это лицо Никитич, силясь найти хоть какое-то сходство с другими Шурыгиными, которых знал по деревне.

– В миру меня звали так, – монотонно отозвался монах.

– Меня Андрей зовут, – протянул ему руку Соколовский.

Монах удивленно на него посмотрел. Никитич смутился и руку убрал.

– Андрей Соколовский, – снова начал он. – Может, помните, бабушка моя жила на Садовой, ближе к полю… Рядом с Синициными, – майор прищурился.

При упоминании Марийкиной фамилии монах чуть вздрогнул, напрягся.

– Что привело тебя в нашу обитель, Андрей Соколовский? – абсолютно равнодушным голосом поинтересовался брат Сергий.

– У нас вот какое дело, – совсем растерявшись, начал майор. – Петра Синицина нашли, – он внимательно посмотрел на лицо монаха, напоминающее маску. – В болоте, – уточнил Соколовский. – Он пролежал там как раз лет тридцать, – Никитич прищурился.

Брат Сергий замер.

Кадык на его шее дернулся, брови чуть придвинулись друг к другу…

– Буду молиться за упокой его души, – прошептал наконец он.

– А вы не могли бы, брат Сергий, нас просветить о событиях тридцатилетней давности? – аккуратно начал Никитич. – Чтобы не пришлось больше ни за кого молиться за упокой… А то тот, кто Петра в болото отправил, похоже, жив-здоров… Преспокойно себе поживает где-то… Рядом с нами… – подчеркнул последнее майор.

– То, что было, то давно прошло, – очень тихо проговорил брат Сергий. – Не мне судить и тем более осуждать, Андрей. Господь милостив. Грехи прошлого пускай останутся между людьми и Богом. Я молюсь за всех вас: и за тех, кто ушёл, и за тех, кто остался.

Никитич нервно дернулся, шумно выдохнул, набрал в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все, что в этот момент думал…

Но…

– Вы говорите не судить, брат Сергий, – почти тем же тоном, что монах, начал Евген. – Но разве тем, что суда даете избежать, вы не судите? Вы всех простили заранее, а человек совершил убийство однажды, он уже переступил черту. И не раскаялся. Сегодня мы молчим, а завтра пострадают невинные?

– Души наши, – помолчав с минуту, снова начал Сергий, – они, как земля: копать можно бесконечно, а вот полезно ли это – вопрос. Много лет прошло, люди другие стали. Справедливо ли сейчас разжигать костер старых грехов, когда у всех свои семьи и дети?

– Вот именно, Сергей! Дети! – взвыл Никитич, обратившись к монаху мирским именем. – У меня дети! Трое! Синицины по матери! И я хочу, чтобы жена по деревне спокойно ходила, чтобы мальчишки мои выросли целыми, чтобы память деда ее, в конце концов, упокоилась!

– Среди икон и лампад молчание кажется благодетелью, – тихо добавил Женька. – А там, где преступник ходит на свободе, там это такое же преступление… И если сейчас в деревне с кем-то из внуков или правнуков Петра что-то случится, то вы в этом будете виноваты не меньше, чем тот, кто на них в ночи нападет…

Женька не угрожал. Не давил. Просто рассуждал.

Тихо и монотонно, как и сам монах…

Брат Сергий молчал.

Но дыхание его из бесшумного превратилось в громкое сопенье, а на висках выступила испарина…

– Таки женился на Марийке, Андрейка? – в конце концов, почти улыбнувшись, спросил майора он.

– Женился, – кивнул с выдохом Никитич.

Брат Сергий тяжело вздохнул, закрыл глаза, пробормотал короткую молитву. Когда он снова посмотрел на Никитича, во взгляде было больше горечи, чем отрешенности.

– Хорошо… – дрогнувшим голосом произнес он. – Я скажу вам имя…

.

А в деревне между тем все забыли про события тридцатилетней давности и про давно почивших родственников, а встречали тех, кто недавно родился!

Маленькая новорожденная Надюшка Чибис готовилась к выписке.

Заранее и основательно. Как на свадьбу.

Вся ее будущая спальня была завалена пакетами, свертками, коробками…

Именно их сейчас распаковывала и демонстрировала по видеосвязи молодой матери Марийка.

– Лен, смотри! – уточняла деревенская ведьмочка, которая была, вообще-то, фармацевтом. – Такие подгузники ты хотела?

– А? – всматривалась Ленка. – Да! А размер какой? Марийка, она у меня богатыршей родилась!

И лучшая птичница деревни счастливо улыбалась, показывая в объектив сморщенную мордашку, которая, казалось, состоит в основном из щек.

– Какая хорошенькая, – умилялась Марийка, – тьфу-тьфу-тьфу! Я тоже девочку хочу!

– Какие твои годы! – заливисто хохотала Ленка.

А Дарья, присутствовавшая при разговоре, мечтательно закатила глаза, прижала руку к низу живота и тихо проговорила:

– А я мальчишку…

– Даша! – воскликнула Лена.

– Серьезно?! – восторженно прошептала Марийка.

– Ну, у нас пока только в планах! – густо покраснела Дарья Сергеевна. – Вы давайте, не отвлекайтесь, – категорично кивнула она. – Сегодня у нас главная Лена! И Надюшка, – тепло улыбнулась Дарья.

– Да! Лена! – вернулась к телефону Марийка. – Ты там вообще как?

– Да нормально, – отмахнулась Ленка Чибис, которая, судя по изображению на дисплее смартфона, находилась скорее в пятизвездочном отеле, чем в больнице. – Кстати! – вдруг округлила глаза она. – Девочки! Вы не поверите, кого я тут встретила!

.

Глава 22

– Да ладно! – ахнула Марийка. – Че, реально наша Зойка?

– Ага! – прошептала Ленка. – Только тс-с-с-с! Она сказала, что в деревню вернуться не сможет больше никогда. Убьет он ее, – в голосе женщины послышался священный ужас. – Прям реально боится. Говорит, он и не на такое способен.

– Погоди, а как же она будет? Одна с ребенком-то? – нахмурилась Марийка.

– Пусть сначала выносит, – тяжело вздохнула Ленка. – Вон, видишь, на сохранение-то залетела…

– Во дела, – покачала головой Марийка. – А я ее Ивана вот два дня назад видела. Мы еще с Андрейкой посмеялись, что она его всего расцарапала…

– Погоди, – прищурилась Ленка. – А когда это она его расцарапала, если уже тут почти неделю лежит? Ну-ка давай посчитаем… Ее отправили в городской роддом, а потом его закрыли на