Игра в кости - Камилла Лэкберг
– Посмотри на меня, Натали.
Наконец Мина уловила взгляд дочери. Она еще не видела Натали такой.
– Вальтер мертв, – сказала Мина. – И это не несчастный случай. Его убили. Это произошло не далее как полчаса назад. Чувствуешь запах? Это порох. Возможно, мы встретили убийцу по дороге сюда.
– А папа? – спросила Натали, подавляя рыдания.
– Похоже, он действительно был в подвале. Я видела матрас на полу. Но теперь его там нет. Кто бы ни убил Вальтера, они увезли Никласа.
Три месяца без отца. Мальчику никто ничего не говорил, но он видел их лица.
Мальчик искал отца каждый раз, когда поднимался наверх. И сегодня ему показалось, что он его нашел. Густые волосы, коричневая кожаная куртка – когда мальчик дернул его за руку, мужчина обернулся. И это был не папа.
Три месяца – он никогда не отсутствовал так долго. До сих пор этот срок не превышал двух месяцев. Но папа ушел еще до того, как поднялся наверх. В себя, в тишину – туда, где до него никто не мог добраться. Мальчик пробовал.
Он никогда не плакал, потому что этого не позволяла темнота. Никто из невидимых не умел плакать. Но за неделю до того, как папа исчез, не смог сдержать слез. Папа все так же молчал. Его рука больше не была ни сильной, ни теплой и не искала руки мальчика. А когда мальчик сам взял эту руку, она больше не была папиной.
– Смотрите! Я – Король!
Новый парень, неизвестно откуда появившийся несколько дней назад, надел папину корону. И изображал короля, ожидая, что остальные будут смеяться.
Никто не смеялся. В мальчике загорелась ярость, быстрая и горячая, от которой зазвенело в ушах.
Недолго думая, он бросился на парня. Откуда-то из глубины вырвался рев. Тощее, пропитанное героином тело самозванца повалилось на землю. Мальчик прижал к груди корону. Парень медленно поднялся. Его глаза горели яростью, но это не имело значения. Мальчик не боялся. У него была папина корона.
– На твоем месте я бы шел отсюда, – спокойно сказал парню Ток-Том. – Пока цел.
Один за другим, они поднимались с картонок. Ничего не делали, просто смотрели на парня. И тот все понял. Взял свою сумку и спальный мешок и зашагал в направлении одного из туннелей.
– Что за шум? – послышался голос папы.
Мальчик не был уверен, но ему показалось, что это корона в его руке вызвала папу из тишины.
Так или иначе, папа стоял перед ними. И он говорил.
Папа. Король. Теперь нет. Он превратился в бледную копию самого себя. На потерявшем форму лице выступают скулы, и коричневая куртка болтается на нем как на вешалке.
– Дай, – папа протягивает руку, и мальчик отдает ему корону.
Что-то удерживает его от того, чтобы, как всегда, броситься в объятья отца. Наверное, то, что он больше не видит отца в этом мужчине. Эти чужие глаза без блеска. Они мертвые.
– Я пришел попрощаться, – говорит папа и слегка наклоняет голову.
Вивиан хочет шагнуть к нему, но Ток-Том протягивает руку, чтобы удержать ее. Что-то происходит, чего мальчик не понимает.
Папа медленно возлагает корону себе на голову. Она сверкает золотом, и папа закрывает глаза и опускает руки. Потом ударяет в ладоши и поворачивается к остальным. На какое-то мгновенье он становится похожим на Иисуса в терновом венце.
– Я был не прав, – говорит папа. – Она права. Жизнь только с ней. Здесь – нет. Жизнь только с солнцем.
– Не делай этого, – шепчет Вивиан. – Подумай о мальчике.
О чем она? Он морщит лоб, пытаясь понять. Вивиан подходит, обвивает руками его грудь. Скорее удерживает, чем обнимает.
Папа медленно отступает к рельсам. С сияющей короной на голове. Земля содрогается от приближающегося поезда.
Мальчик смотрит на папу, извивается в объятьях Вивиан.
– Помни, что я люблю тебя, – говорит папа.
На мгновенье в его глазах появляется блеск. А потом они опять становятся черными и бездонными.
Земля трясется все сильнее. Уши закладывает от страшного гула.
Папа стоит на путях. Поезд приближается. Папе нужно уйти оттуда.
Мальчик хочет кричать, но голос срывается. Вивиан сдавила его в своих объятьях так, что трудно дышать.
– Я расскажу маме о тебе! – кричит папа.
Гул становится нестерпимым. Их взгляды встречаются, проникают друг в друга. В глазах папы загораются крошечные огоньки. Или это отблеск короны?
Вдалеке показался поезд. Папа поднимает руки еще выше, не отпуская его взгляда. Мальчик и папа, они погружаются друг в друга, становятся одним. Потом папа уходит. Звук, похожий на громкий щелчок, прокатывается по поезду. Визжат тормоза, и все стихает.
Тишина.
Вивиан ослабляет хватку, поворачивает мальчика к себе и обхватывает ладонями его лицо.
– Ты уже большой, – шепчет она, – положись на нас. Ты – наш принц. Ступай в левый туннель и оставайся там, пока я тебя не заберу. Обещаешь?
Мальчик кивает. Он не знает, что они собираются делать, но это не имеет никакого значения. Отца больше нет. Это единственное, что важно.
Он медленно отходит к левому туннелю.
Король мертв.
Юлия взглянула на Адама, сосредоточенно маневрировавшего полицейской машиной на полной скорости по заснеженным дорогам Бруммы. Если бы не серьезность ситуации, обязательно заставила бы его остановиться где-нибудь на обочине. Адам был чрезвычайно сексуален в своей свежевыглаженной униформе. Не все понимают, что полицейских форма заводит не меньше, чем обыкновенных людей. Только у полицейских нет времени на глупости. Юлия и Адам должны опередить шведские СМИ.
Первый журналист позвонил, едва Юлия успела закончить телефонный разговор с Тором из министерства юстиции. К сожалению, не все полицейские умеют держать язык за зубами. Новость об убийстве бывшего члена Верховного суда, и по странному стечению обстоятельств отца пропавшего министра, распространялась со скоростью света.
Пресса получила то, благодаря чему тема Никласа могла еще некоторое время сохранять актуальность. Юлия подозревала, что сборная команда журналистов шведских СМИ в настоящий момент на всех парах мчит к тому же дому в Эппельвикене, что и они с Адамом. Не приходилось сомневаться, что туда же торопится и Тор Свенссон.
Возле дома Вальтера Стокенберга Адам припарковался позади машины Мины. Юлия попросила его оставаться на месте и вышла, смерив на прощанье полным тоски взглядом. Мина сидела на ступеньках дома, обнимая дочь.
– Ее лучше убрать отсюда, и немедленно, – бросила на ходу Юлия, указывая на Натали. – Если мы не хотим, чтобы фотографии рыдающей дочери министра юстиции украсили завтрашние вечерние газеты.
Натали вздрогнула и стряхнула руку
