Идеальная девушка - Рут Уэйр
Ханне кажется, что ее сейчас вырвет.
– Уилл, пожалуйста… – почти скулит она в ужасе.
В глазах мужа что-то вспыхивает, но Ханна не в силах определить, что именно. Гнев? Презрение? Ненависть?
– Спроси меня! – Уилл подступает ближе. Ей всегда нравился его высокий рост, стройное мускулистое тело, дающее ощущение защищенности, безопасности. Теперь все иначе. Уилл легко мог бы приподнять ее одной рукой, схватив за горло, и прижать к стене. – Спроси меня! – орет он. Слюна брызжет в лицо Ханны, она невольно зажмуривается. – Спроси, убивал ли я Эйприл!
Сердце Ханны выскакивает из груди. Картина перед глазами начинает слоиться и распадаться на части, напоминая помехи на экране телевизора. Ханна сознает, что дышит слишком часто, но ничего не может с этим поделать. «Подумай о ребенке!» – мысленно напоминает она себе.
И тут вдруг на нее снисходит спокойствие. Как будто она попала в зону тайфуна и на мгновение оказалась в самом эпицентре, где царит безмятежность.
Зрение проясняется, сердце бьется медленнее.
– Это ты убил Эйприл? – отчетливо выговаривая каждое слово, спрашивает она.
– А ты как думаешь? – отвечает вопросом на вопрос Уилл. И… усмехается.
Тело Ханны превращается в холодный неподвижный камень. Она стоит и смотрит на мужа, не в силах поверить своим ушам. Ведь она была совершенно уверена, что он ответит «нет».
Состояние ужаса и завороженности нарушает телефонный звонок.
– Кто это? Полиция? – спрашивает Уилл ледяным, насмешливо-грубым тоном.
В уме Ханны вновь мелькает фраза Новембер: «Пожалуйста, ничего не предпринимайте, не поговорив сначала с полицией».
О боже, какая же она дура!
– Ханна? – зовет Уилл. Он делает шаг к ней, она на шаг отступает. Телефон все еще звонит. Мобильник лежит на столе – достаточно протянуть руку. – Ты собираешься ответить на звонок?
Сердце бьется с такой скоростью, что его толчки ощущаются в запястьях и шее. В животе ворочается ребенок.
Уилл преграждает путь к выходу из кухни.
Какая же она дура…
Ханна отступает дальше, к окну, не спуская глаз с Уилла, свободной рукой наощупь берет телефон. Уилл делает еще один шаг вперед.
Она отступает дальше.
Уилл делает новый шаг вперед.
Ханна срывается с места.
Уилл ругается, однако, сделав последний шаг, он оказался между кухонным столом и дверью, что открывает Ханне путь к отступлению.
Она босиком выбегает из кухни в коридор и бегом спускается по лестнице. Сзади раздается грохот – Уилл, пытаясь настигнуть ее, опрокидывает кухонный стул. Мокрая от дождя булыжная мостовая обжигает ступни ледяным холодом. Ханна оскальзывается и, едва удерживая равновесие, бежит к выходу из узкого переулка. На лестнице громыхает Уилл.
Сердце вот-вот лопнет. Ханна одной рукой придерживает живот, словно это может защитить будущего ребенка. Заставляет себя побыстрее пробежать последние несколько метров между домами Стокбридж-Мьюз. И вот она на главной улице, скользя, огибает угол, подошвы кусает асфальтовое покрытие, уложенное по распоряжению горсовета. Ханна в отчаянии смотрит то в одну, то в другую сторону. Мимо проезжает машина. Потом еще одна. Они едут слишком быстро, чтобы вовремя затормозить, никто не замечает перепуганную беременную женщину, босиком бегущую по тротуару. Остановится кто-нибудь? Или лучше заскочить в какое-нибудь кафе? Ближайшее еще закрыто, и Ханна, набрав в легкие воздуха, бежит в сторону парка.
– Ханна! – раздается окрик сзади. Уилл буквально рычит от ярости, такой рык она слышит впервые в жизни. Муж выскакивает из-за угла и быстро сокращает расстояние. – Ханна, что ты творишь?
Она пытается поднажать еще, не глядя, перебегает перекресток.
Раздается визг тормозов, и слышатся ругательства.
– Какого черта! Тебе жить надоело?
Из окна машины высовывается таксист, лицо багровое от негодования.
– И сама гробанешься, и дитя погубишь!
Ханна на мгновение замирает, тщетно пытаясь отдышаться, упершись руками в капот такси. Уилл ничего не станет делать на виду у таксиста, не так ли? Но машина сейчас уедет, и она останется одна. Подняв взгляд, Ханна ощущает, как по жилам растекается огромное облегчение.
На крыше машины горит желтый сигнал – такси свободно.
Ждать нет времени. Ханна заходит сбоку и рывком открывает дверцу как раз в тот момент, когда Уилл подбегает к перекрестку.
– Поезжайте! Быстрее! – просит она. – Это мой муж. Мы… только что поссорились.
Поссорились? Слово выскочило само собой и прозвучало жалко. Как далеко оно от истины! «Ссора» даже близко не передает суть положения. Однако не говорить же «я только что узнала, что мой муж убийца»?
Такие слова, если произнести их вслух, превратят предположение в реальность.
Уилл убийца.
Уилл убил Эйприл.
Если непрерывно повторять их мысленно, то, возможно, она окончательно в это поверит.
– Понял, цыпа, – сочувственно кивает таксист. – Лады, куда тебя отвезти? К мамочке? Или она далеко? Судя по акценту, ты не местная.
Ханна вспоминает мать, находящуюся далеко, в Додсуорте, и из глаз начинают капать слезы. Ах, если бы она могла вернуться туда, обнять маму и выплакать свое горе!
Увы, это невозможно – добрых восемь часов поездом, а в воскресенье и того больше. Нет ни обуви, ни пальто. Денег и тех нет за исключением «Гугл пэй» на телефоне. На такси до Южной Англии не доехать. Тогда куда?
Ответ приходит сам собой.
К Хью.
Хью точно приютит, займет денег, она сможет купить себе куртку и теплые сапоги, а потом взвесит свой следующий шаг.
– Знаете, где Грейт-Кинг-стрит?
Водитель кивает.
– Отвезите меня туда. Спасибо.
Ханна откидывается на спинку сиденья. Пульс успокаивается, оцепенение начинает пропадать.
После
Такси тормозит перед домом Хью, Ханна достает телефон, чтобы расплатиться. К ее раздражению, чернильно-черное пятно на экране стало шире. Оно занимает уже почти весь экран, и только маленький треугольник в левом верхнем углу пока остается свободным.
Она подносит телефон к считывающему устройству, полагаясь на авось, и когда раздается писк, подтверждающий платеж, с облегчением вздыхает.
– Удачи! – приветливо желает таксист. – Если надо куда поехать, звони, цыпа. – Он просовывает визитку сквозь отверстие в плексигласовой перегородке. Ханна берет ее, пытаясь изобразить улыбку. Начался отток адреналина, и ее неизбежно скоро будет трясти, руки похолодели и дрожат. – И не спеши возвращаться к мужу. Дай ему повариться в собственном соку.
Ханна кивает.
– Спасибо, – благодарит она и, вдохнув полной грудью, выбирается из машины.
Очутившись перед внушительной латунной табличкой с именем Хью, Ханна жалеет, что не позвонила заранее. Если его нет дома, что тогда? Сейчас уже… Она смотрит на экран, но часы больше не видны. Где-то около девяти. Вряд ли одинокий бездетный мужчина вроде Хью встает и уходит из дома по воскресеньям в такую рань. По субботам Хью
