Дневник Кристины - Алексей Владимирович Сабуров

– Да ты же с сумкой была! – вспоминаю я. – Подожди.

И несусь обратно в танцевальный зал. Хватаю ее сумку. Когда спускаюсь, Алиса уже рыдает в углу. Я бегом беру ее пальто и свою куртку, напяливаю на нее и себя и вытаскиваю подругу на улицу. От ночного холода даже перехватывает дыхание, но я отвожу ее от дискотеки в сторону Плотинки, вдоль берега Исети. Нахожу лавку и усаживаю.

– Говори, что случилось?

– Он… он… – пытается выговорить она, но захлебывается от нового приступа слез.

Я обнимаю ее изо всех сил, что во мне были. Так мы сидим какое-то время, пока Алиса не перестает трястись. Тут начинает лихорадить уже меня, от холода, – все-таки оделась не для прогулки, а для дискотеки.

– Пойдем, – говорю я, – а то замерзнем.

И здесь уж она без моей просьбы начинает говорить:

– А я с ним переспала. Представляешь? Такие дивные были выходные, гуляли с утра до ночи, круассаны с шоколадом лопали в новенькой кофейне «Поль Бейкери», целовались в кино, а вчера днем поехали к нему в общежитие, он сказал, что соседи разъехались на каникулы. Ну и там… Я представляла ведь, зачем еду… Все было волшебно, он такой чувственный и нежный оказался… – Алиса замолчала, задумалась. Затем тряхнула головой, точно сбрасывая что-то. – А все из-за нее. Как вообще можно сказать такое девушке, да просто другому человеку? И он знал, что она будет сегодня на празднике. Я ему нужна была, чтобы заставить ее ревновать. Как видишь, план идеально реализован. Они теперь снова вместе. Да, не спорю, я сама к нему липла, ну отшил бы по-честному. Но он даже в кровать меня затащил.

Я не знала, что сказать или сделать. В прочитанных мной книгах подлеца ждало бы возмездие в финале. Но мы в реальной жизни, и придумать что-то я не могла. Как утешить? Ни одного слова не приходило в голову, кроме глупости и банальщины.

– Поехали домой? А то еще и замерзнем. Давай я такси поймаю.

Не дожидаясь ответа, я побежала обратно к клубу, где на парковке светили фарами ожидающие клиентов бомбилы. Через пару минут я подъехала к Алисе на красных «жигулях», забрала ее со скамейки и втащила на теплое заднее сиденье.

– Так что, куда едем? – обернулся таксист, разглядывая размазанную по лицу новой пассажирки тушь.

– Я ведь твоего адреса не знаю, – виновато посмотрела я на подругу.

Алиса продиктовала улицу и номер дома.

– Сто рублей будет.

Я нервно и в то же время успокоенно нащупала в кармане единственную сотню. Было дороже раза в два, чем я ожидала, но моих денег хватало. Я обняла Алису еще раз. Это было единственное средство от душевной пытки, которое я придумала.

По дороге домой Алиса, не отрываясь, смотрела на ночной Екатеринбург, точно видела его в первый раз. А я думала, какими гадкими могут быть люди. Они, оказывается, могут цинично предать по пути к своей цели и даже не почувствуют ни своей вины, ни чужой боли.

Когда мы подкатили к ее подъезду, я тихо спросила:

– Ты как?

– Скорее всего, жить буду. Спасибо! – Алиса сжала меня за локоть. – Ты хорошая подруга.

Я проводила ее взглядом, пока она не скрылась в подъезде.

– Куда дальше?

Я достала телефон. Ужаснулась. Девять неотвеченных. Шесть от папы и три от мамы. Эсэмэски: сначала все более грозные, но под конец уже испуганные.

– На Уктус, – выдавила я, понимая, что домой мне совсем не хочется.

– О, это уже сто пятьдесят.

Я подумала, что родители рады будут заплатить за блудную дочь перед сожжением на костре.

– Катаемся, шеф! – спародировала я не совсем конкретный образ из старых советских фильмов. Хотя мне было совсем не весело.

«Еду. Буду через полчаса», – эсэмэснула я маме. Пусть готовит папу.

…

Так отец на меня еще не кричал. Еле затыкал матерные слова:

– Какие у тебя, б…, сложные времена? Ты живешь в моем доме на всем готовом! И при этом так ко мне относишься! Занимаешься х… ерундой. Театром, б… блин! Сумки покупаешь по цене, что мы с мамой себе позволить не можем! Вон, посмотри на свою подругу Наташу – уже деньги зарабатывает в торговле, знает им цену.

Никому я не говорила, сколько сумка стоила!

– Откуда ты все это берешь? – начала я, но тут же меня осенило: – Ты читал мой дневник, что ли?

– И правильно сделал. Иначе бы вообще не представлял, куда дочь пропала и как она к своему отцу относится!

– А вот это подло! – закричала я и побежала наверх к себе.

– Стой! – Он больно схватил меня за запястье.

– Бить будешь? – повернулась я к нему и уставилась в упор.

Жила на шее отца дергалась, в полураскрытом рту слюни стекали по зубам. Бешеный взгляд. Наверное, мой был такой же сумасшедший.

Отец ослабил хватку.

– Ты наказана! Это просто так тебе не сойдет.

– Тебе тоже, – полыхнула я в ответ.

Подбежала мама, не давая отцу совершить что-нибудь непоправимое со мной, и схватила его руку.

– Хватит, всем спать! Поговорим утром.

Мне удалось высвободиться и скрыться в спальне. Я не помню, как уснула. Вначале ревела под одеялом, потом ненавидела отца, придумывая способы мести… И вот солнечные лучи и руки мамы уже будят меня.

За завтраком мы молчали, как камни. Мне в голову не приходило извиниться за вчерашнее. Слишком ярким был образ, как отец читает мои мысли, совсем не предназначенные для его глаз. Это точно непорядочно. Сама я не думала, что сделала что-то не так. Я честно просила меня отпустить. Снова крутился вопрос: как они догадались, что я сбежала? Но спросить тоже не могла. Гордая.

Отец заговорил первым.

– Будешь сидеть дома все каникулы. Никуда не ездить. Маме помогать готовить, убирать. А то разленила она тебя совсем, как на учебу свою воздушную ты пошла. А через неделю я посмотрю, куда тебя отправить: в институт или на торговую точку. Сегодня генеральная уборка. Чтобы, когда вернусь с работы, дом блестел, как машина после автомойки.

Я сверкнула на него глазами, но промолчала. Подумала: что толку препираться? Уборка, наверное, справедливое наказание. Если бы не вторжение в мою личную жизнь, то даже бы с удовольствием восприняла. А насчет института –