Двенадцать рождественских убийств - Сара Даннаки
– А какая у нас альтернатива? – сухо процедил Рой. – Бесконечные и бесплодные спекуляции на тему завещания Неда?
– Давай, Барни, мы с удовольствием послушаем, – подбодрила Хелена. – По крайней мере отвлечемся от мыслей о завтрашнем дне.
– Хорошо, но я хочу сидеть в большом кресле возле камина, – выдвинул условие рассказчик. – И давайте выключим лампы, чтобы на мое лицо падал лишь огонь свечи. Эта история требует соответствующей атмосферы.
Рой послушно уступил сыну свое место и плюхнулся на диван, но не сумел удержаться от язвительного комментария:
– Удивлен, что ты не потребовал принести тебе трубку.
Поставив зажженную свечу на каминную полку и выключив все лампы, Барни устроился поудобнее в кресле и заметил:
– Пожалуй, ты прав, трубка бы сейчас не помешала. – Затем вскинул подбородок, приняв драматичную позу, и пригладил свою короткую бородку. – И, наверное, стакан бренди.
– Обойдешься, – фыркнул Рой. – Давай, сын, не тяни.
Барни открыл книгу на заранее заложенной железнодорожным билетом странице и приступил к чтению:
«Новое столетие едва началось, когда мой двоюродный дедушка Монти покинул этот мир, оставив меня владельцем Дэмпфорд-холла на краю Темного Пика. Впервые я увидел унаследованное поместье во вполне приличествующий случаю день: промозглый и туманный. Накануне мой поезд прибыл в Бакстон, где я провел ночь в простой, но довольно респектабельной гостинице. Сын хозяина отвез меня сюда на своей телеге сразу же после рассвета. Багажа у меня практически не имелось, поскольку пришлось добираться из Лондона впопыхах. Я успел взять с собой лишь смену одежды, свои дневники и фотографию родителей, сделанную за несколько лет до их кончины. Мысли о смерти одолевали меня, пока мы пересекали невысокий холм. Сверху открылся вид на темные скаты крыши Дэмпфорд-холла, распростертого у подножия.
Слуги уже ждали моего визита. Впечатляющие передние двери распахнул дворецкий дяди Монти, Родес, который провел меня в отделанный плиткой коридор, где собралась прочая немногочисленная челядь, и представил их: миссис Дюрем, экономка; Кухарка, похоже, не заслужившая собственного имени; садовник, крепыш средних лет, которого звали Молодой Джо; и Бесси, прелестное дитя. Последняя выглядела едва вышедшей из школьного возраста и являлась единственной служанкой, выполняющей всю работу по дому. При виде меня улыбнулась только Кухарка. Она присела в приветственном книксене и произнесла:
– Бекон с яйцами готовы и ждут вас, сэр.
Я не привык, чтобы ко мне обращались подобным образом. Последние десять лет выдались не слишком благоприятными для меня и моих родителей. Даже их смерть в железнодорожной аварии в прошлом году не побудила маминого дядю – моего двоюродного деда Монти – протянуть мне руку помощи по-семейному. Он не выделил мне ни толики финансовой поддержки. Пришлось трудиться в поте лица, чтобы прокормить себя и не лишиться крова над головой».
– Похоже, парнишка толковый, – прокомментировал Рой, бросив многозначительный взгляд на сына. – Прости, прости. Продолжай, пожалуйста.
– «…и не лишиться крова над головой, – повторил Барни. – Две недели назад, когда мне сообщили не только о кончине дяди Монти, но также и о его завещании, в котором он оставлял мне в наследство свое поместье, я испытал одновременно облегчение и гнев от столь несвоевременного проявления щедрости. Стряпчий в Бакстоне бормотал какие-то банальности про то, что Монтегю Арчер не относился к разряду благотворителей и не верил в пользу подачек, считая их потаканием лени.
– Он заработал свое состояние тяжким трудом, – вещал крючкотвор из-за стола, свысока посматривая на мой лучший и единственный пиджак, вытертый на локтях и обшлагах. – И искренне полагал, что справиться собственными силами с жизненными злоключениями – достойное испытание для мужчины. Однако, – с этими словами стряпчий смерил меня оценивающим взглядом и явно обнаружил всю глубину моей нужды, – господину Арчеру пришлось кому-то завещать нажитое имущество. Не доверяя благотворительным или политическим организациям, он с превеликой неохотой выбрал вас, единственного ребенка племянницы и последнего из семьи, своим наследником.
Я стиснул зубы, решив не позволить запятнать выпавшее мне везение настроем, с которым составлялось завещание.
Итак, Родес сопроводил меня в мои покои: просторную комнату с видом на широкую ухоженную лужайку. Я положил свои скудные пожитки, которые тут же затерялись на фоне роскошного убранства помещения и вычурной меблировки, после чего отправился на поиски обещанного завтрака. Стоило мне подкрепить силы, как дворецкий отвел меня из обеденной залы в кабинет со словами:
– Любимая комната вашего двоюродного деда.
В камине уже приветливо полыхал огонь.
Когда персонал удалился на собственную территорию (напутствовав: «Звоните в колокольчик, если что-нибудь понадобится»), я устроился возле камина и ощутил ошеломительное чувство покоя. Кресло было удобным, огонь согревал, из-за сытости клонило в сон. Ноги в неоднократно штопанных носках блаженствовали от толстого ворса восточного ковра. Воцарилась непривычная мне тишина. На прежней съемной квартирке – чердачном помещении дома ленточной застройки[37] – постоянно слышались топот ног по лестнице, голоса снаружи и внутри, звонки уличных разносчиков, лай собак. Здесь же единственными звуками, нарушавшими тишину, были потрескивание огня и мое собственное удовлетворенное мычание в такт детской песенке, которая давно забылась, но сейчас всплыла в памяти.
Моя радость от владения поместьем продлилась целый день, полный исследований и приятных открытий. Завернувшись в плащ, нацепив котелок и взяв трость с костяным набалдашником, обнаруженные в гардеробной рядом с главным выходом, я совершил тур по садам вокруг дома и полюбовался дальними территориями с высоты обзорной площадки на террасе. После ужина, состоявшего из оленины и запеченных слив (я сделал комплимент кулинарным талантам Кухарки, а она поблагодарила меня за джентльменское поведение, которое проявляется в дани уважения заслугам других), погода сильно ухудшилась, повлияв на мое решение остаться вечером внутри и исследовать коридоры и комнаты новых владений. Частью помещений не пользовались: мебель покрывали простыни. Но обнаружились и весьма порадовавшие меня спальни, задекорированные китайскими обоями, несколько отлично оснащенных уборных, а также небольшая бальная зала, украшенная канделябрами. В завершение своего тура я вошел в длинную галерею, где увидел не ряд портретов дальних предков, а картины с изображениями лошадей и охотничьих собак, которыми, вероятно, владел мой дедушка, сам сколотивший свое состояние. Также там располагался довольно мрачного вида набор стальных производственных механизмов Шеффилда, которые и послужили источником богатства.
Единственной ложкой дегтя в бочке меда того приятного дня стал несчастный случай, который произошел вскоре после ужина. Хотя фраза «несчастный случай» и показалась в тот момент слишком сильным выражением для небольшого инцидента.
После еще одной вкуснейшей трапезы из репертуара Кухарки – на этот раз в виде стейка и пирога с почками, поданных с жареным картофелем и зеленью, – я вернулся в кабинет, планируя почитать какой-нибудь из огромных фолиантов, пылившихся там
