Крестные матери - Камилл Обре
– Нет. Больше ни слова, я разберусь в ситуации, – твердо ответил Костелло. – Не волнуйтесь, дамы. Дело, считайте, сделано. – Он позволил себе улыбнуться. – Просто следите за тем, чтобы деньги продолжали крутиться.
Филомена постаралась не задумываться, как этот добродушный, безупречно вежливый мужчина инструктирует ужасающего Анастазию, как избавиться от нее, если ей не удастся вовремя выплатить дань. Он открыл дверь в квартиру и проводил их к выходу. Но, к их удивлению, в лифт он вошел вместе с ними.
Они ехали в молчании, пока в лифт не вошел мужчина с кислым лицом и темными, густыми бровями. Он не снял шляпу, несмотря на то что в лифте были дамы.
– Как жизнь, Фрэнки? – бодро произнес незнакомец. – Правда, что гребаный Лаки Лучано ведет войну прямо из тюремной камеры? Я слышал, что он помогает флоту США перехитрить Муссолини. Они правда собираются выпустить его за хорошее поведение? – Вопросы он выпалил, будто полицейский на допросе.
Но Костелло, искренне улыбнувшись, ответил:
– Еще бы! Они ему еще и почетную медаль дадут!
Мужчина усмехнулся.
Когда они спустились в вестибюль и вышли на улицу, швейцар быстро остановил такси для Костелло, который произнес:
– Дамы, могу я подбросить вас до центра? – И сел в машину вместе с ними.
– Это, случайно, был не Уолтер Уинчелл, колумнист, собирающий сплетни? – спросила Петрина, когда они отъехали от здания.
Костелло кивнул.
– Никогда не говорите ему того, что не захотите увидеть за завтраком в утренней газете, – посоветовал он.
Они проехали вдоль по авеню, потом свернули на боковую улицу, и такси остановилось у «Копакабаны».
– Здесь я выйду, – сообщил Костелло шоферу. – Отвезите дам домой. Этого должно хватить на дорогу, – сказал он, доставая купюры из пухлой, аккуратно сложенной пачки. Но не успел он открыть дверь, как к машине кинулся бледный худощавый мужчина. – Этот парень – агент Уильяма Морриса, – пробурчал Костелло, опуская стекло. – Они никогда не умели носить костюмы.
– Фрэнки, – выпалил мужчина, – мне нужна твоя помощь. Ты ведь знаешь того молодого певца, которого я нашел для ночного клуба? Его невеста оскорбила мать мальчика, так что он отменил свадьбу. Но теперь оскорбление нанесено отцу невесты. По его указанию мальчишку за ноги вывесили из окна гостиницы!
Все, включая шофера, повернули головы, чтобы заглянуть в темный проулок. В конце улицы в окне отеля на высоте больше десяти этажей действительно вниз головой висел молодой мужчина. Филомене не было видно, кто держит его за ноги. Но она заметила, как из соседних окон на том же этаже выглядывают крепкие мужчины.
Костелло, совершенно не взволнованный зрелищем, тяжело вздохнул.
– Я сказал ребятам, что они должны дождаться вас до голосования, умрет Вик Дамоне или будет жить! – умоляюще продолжил агент.
Петрина ахнула, а потом робко заметила:
– У него действительно прекрасный голос.
Костелло ненадолго задумался.
– Юноша должен был как-то ответить! – взмолился агент. – Нельзя просто так оскорблять чью-то мать!
Все затаили дыхание, когда Костелло молча вышел из такси и встал под окном. Не глядя вверх, он поднял кулак, потом уверенно выставил большой палец вверх.
– Парень будет жить, – согласился он.
Агент, все еще потеющий от волнения, но уже более спокойный, резко вскинул голову на мужчин в окнах, которые, глядя на них, тоже подняли руки с большим пальцем вверх.
Когда позднее Петрина рассказала об этом происшествии Люси и Эми, восхищенные слушательницы испустили общий восторженный и облегченный вздох.
– Значит, мы все спасены! – воскликнула Эми.
– Да, но только пока мистер Костелло остается боссом, – ответила Филомена. – И тем не менее мы с Петриной серьезно поговорили. И думаем, что нам пора сделать некоторые изменения.
Люси вопросительно подняла бровь.
– Пока мы связаны с нелегальными делами, нас всегда могут предать или шантажировать люди, подобные Анастазии, – объяснила Петрина. – И когда нам будут угрожать, мы даже не можем обратиться в полицию. Только подумайте, что, если однажды кто-то подобный Анастазии одолеет Костелло, возьмет под контроль его зону влияния и решит нас тоже выбросить из окна?
В итоге Филомена предложила, чтобы они медленно и осторожно стали отходить от дел, которые требуют уплаты дани для боссов, и переводить деньги в безопасные сферы, которыми занимаются легальные инвесторы.
– Например? – скептически спросила Люси. – В банки? Тебя не было в этой стране, когда они все начали лопаться, Филомена. В мгновение ока деньги, которые люди копили всю жизнь, превратились в пыль. То же самое с фондовым рынком. Это просто узаконенные азартные игры.
– Но они все-таки законны, – заметила Петрина. Она глубоко вздохнула. – У меня личная заинтересованность в этом. Мой муж, который скоро станет бывшим мужем, нашел хитрые способы скрыть от меня – и от Пиппы – свои самые большие активы. Он пытается показать, что он беднее, чем есть на самом деле, чтобы ему не пришлось платить большие алименты и пособие на содержание ребенка.
Эми сочувственно хмыкнула.
– Ты говорила с нашим адвокатом, Доминико? – спросила она.
– Разумеется. Но мой дорогой муженек вытащил из рукава своего джокера, – с горечью произнесла Петрина, все еще уязвленная его предательством. – Адвокат Ричарда сказал, что если на суде я попытаюсь заявить о его скрытых активах, тогда он подаст заявление на одиночную опеку над дочерью. Ричарду не нужна Пиппа, потому что его новой невесте она не нравится. Но он заберет ее у меня, если я поставлю под угрозу его деньги.
– Это отвратительно! Это же он тебе изменил, а не ты ему! – воскликнула Люси.
– Он вообще отрицает факт измены, – ответила Петрина. – И говорит, что потребует полную опеку «из моральных соображений», и знаете почему? Он говорит, что моя семья – это «плохое окружение» для Пиппы, потому что мы обычные мафиози и потому что она получила психологическую травму, став свидетельницей убийства Тессы. Они представят все в еще худшем свете, чем есть в действительности.
Остальные женщины ошарашенно молчали.
– Суть в том, – продолжила Петрина, – что в их словах есть смысл. Пиппа действительно получила травму. После того случая ее постоянно мучают кошмары. Пострадала ее успеваемость в школе. Она даже вынуждена ходить к психологу, пользы от которого немного. Если бы не ее учитель танцев, я не знаю, что бы я делала. Танцы – это ее отдушина. Учитель Пиппы считает, что на следующий год она может получить стипендию в академии и стать профессионалом. Что
