Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

Неудивительно, что ни одна из этих «других женщин» не давала о себе знать после того дня в парке. Каждая из них сказала, что анонимный звонок в полицию был от нее, и как минимум две при этом солгали. Теперь Рут изо всех сил старается не думать, зачем они это сделали. Пэтти говорит, скорее всего, каждой хочется в это верить.

От Юноны тоже не было вестей, что тоже неудивительно. Однако Рут это задевает, совсем чуть-чуть. Эта девица и в самом деле была ей небезразлична. Временами Рут почти восхищается тем, как та ее перехитрила.

Почти.

За стойкой в «Суини» Рут готовит коктейли «Космополитен» для группы, только что вернувшейся с пешеходной экскурсии «Секс в большом городе», и вдруг слышит, как тихо присвистывает Оуэн.

– Ты глянь, кто пришел, – говорит он и подталкивает ее локтем так, что проливается клюквенный сок.

Это Гейб. Подходит с потерянным видом.

– Прости меня, – говорит он, встав прямо напротив Рут.

Чего только она не думала. Чего только не собиралась ему сказать, а теперь просто наклоняет голову и вздыхает:

– Хорошо. Встань в очередь.

– Прости меня, – повторяет он.

Она, скорее всего, не захочет видеть его после случившегося, но завтра он уезжает, вот и пришел. Нет, не в Мельбурн. Нужно кое-что уладить, так что он едет на запад в духе той самой проверенной временем традиции, согласно которой измученные души пытаются найти себя (Рут не улыбается). Он лишь хотел сказать… прости. И пока.

На протяжении этого откровенного монолога Мэнди Патинкин заунывно поет «Заканчивая шляпу». Эту песню Сондхайма Оуэн любит больше всего, и Рут знает: она о том, что бывает, когда люди упорно следуют навязчивой идее, попутно круша все вокруг.

– Черт, – шепчет она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Оуэн наблюдает за ними, как за спортсменами на теннисном корте: взгляд мечется от Гейба к Рут и обратно.

– Иди, – говорит он Рут. – Я позабочусь об этих «Керри» и их коктейлях. А вам двоим нужно немного пройтись и понять, что между вами происходит.

Он практически выталкивает Рут из-за барной стойки, не забыв, впрочем, напомнить, чтобы она захватила с собой этого своего пса.

– Он того и гляди устроит нам проблемы, – настаивает Оуэн.

– Хорошо, – соглашается Рут, ища тряпку, чтобы вытереть липкие руки. – Десять минут, ладно?

– Подожду! – отвечает Гейб и с облегчением улыбается.

Краем глаза Рут замечает, как светится банка-морилка.

– Схожу за Ресслером, – говорит она.

Оуэн знает, что делает. С Рут-Энн Бейкер не случится ничего плохого, пока рядом ее собака.

Они молча проходят полквартала, потом Гейб останавливается.

– Итак.

– Итак?

– Рут, мне правда очень жаль. Ситуация слишком быстро обострилась.

Она останавливается.

– Гейб, ты назвал меня злодейкой.

– Не самый удачный момент в моей жизни, это точно, – признает он. – Но в тот вечер все шло наперекосяк. Сначала Юнона сбежала, потом появилась у меня, и было ощущение, что мир вокруг рушится.

– Знакомое чувство, – говорит она, стараясь не отвлекаться на эти похожие на морские стеклышки глаза, так пристально глядящие на нее.

– Мне казалось, я должен защитить Юнону и, конечно, свою бабушку, – продолжает Гейб. – Но я не хотел причинить тебе боль, особенно после того, как ты так храбро мне все рассказала.

– Или так глупо.

– Прошу тебя, не надо, – потрясенно произносит Гейб. – Меня окружают люди, которые никогда не говорят о том, как им больно. Наконец-то я нашел кого-то, кто готов посмотреть своей боли в лицо. – Он ненадолго замолкает. – Даже если я неправильно повел себя в тот вечер.

– Когда я пыталась тебя поцеловать, – говорит Рут.

– Да, когда ты пыталась меня поцеловать, а я пытался отвертеться.

Они долго смотрят друг на друга. В другой жизни за этими словами обязательно последовал бы поцелуй.

Рут спрашивает, не было ли вестей от Юноны.

– Были, – медленно и прерывисто выдохнув, отвечает Гейб. – Не так много, как обычно, но в этой четверти она работает над каким-то важным школьным проектом. Над подкастом, веришь или нет? Похоже, она сильно им увлеклась, и нам всем это на руку.

– Только если не мы его герои, – высказывает догадку Рут и не понимает сама, реальны ли ее опасения.

– Тогда помоги нам Господь, – смеется Гейб. – Гнев Юноны – то еще испытание.

– И не говори. – Рут понимающе закатывает глаза.

– Она хорошая девочка, – говорит Гейб, посерьезнев. – Не думаю, что кто-то из нас может представить, как тяжело ей было жить в том городе. Она боялась, что эта возня вокруг ее матери снова вызовет пересуды.

– А ты? Ты, Гейб, зачем во все это влез?

– Боялся потерять наследство.

– Ха-ха.

– Рут, хочешь правду? Бабушка боялась, что это помешает ей воссоединиться с мамой. И будем честны, так бы оно и вышло. Мама до сих пор злится на деда и делает много других не до конца понятных мне вещей. – Он опять выглядит потерянным. – Как бы то ни было, что для одного причина, для другого – оправдание. Надо было сразу рассказать тебе, когда мы только начали сближаться. А теперь, похоже, слишком поздно.

Рут поднимает взгляд на беззвездное ночное небо и представляет ясные небеса, ожидающие Гейба в его поездке. Все эти созвездия, сверкающие над Аризоной, и Колорадо, и Калифорнией, узоры, которые он сможет обвести пальцем. Смысл, который может обрести его жизнь.

В другой жизни она бы попросила его взять ее с собой.

Но им не суждено быть вместе.

Рут отрывает взгляд от беззвездного купола и смотрит в глаза, напоминающие стеклышки из моря. Улыбается.

– Не пропадай, – говорит она.

Рука об руку они возвращаются в «Суини», Ресслер идет впереди.

Спустя два дня Рут просыпается и слышит новость: найдена Коко Уилсон.

Живая и невредимая.

Девочка, которую в июне свидетели заметили в Алабаме, действительно оказалась Коко. Ее похитил человек по имени Картер Коллинз, ее биологический отец.

Как выяснилось, Айви Уилсон не рассказывала Картеру о Коко и никому, кроме ближайших подруг, никогда не говорила о своих отношениях с Картером. Их короткий бурный роман случился во время учебы в аспирантуре в Университете Луизианы. У Картера была постоянная девушка и ужасный характер (как и у школьного парня Айви, думает Рут). Когда Айви поняла, что беременна, Картер уже перевелся в Техас; его постоянная девушка уехала туда годом раньше.

Сообщать ему о дочери Айви не видела причин – он в любом случае не собирался заводить с ней детей. Но когда одна подруга